Культура. Поиск по текстам материалов сайта. Cлово "SEINE".

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 2. Размер: 48кб.

Часть текста: В начало словаря По первой букве А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Э Ю Я Предыдущая страница Следующая страница Статьи на букву "Г" (часть 1, "ГАВ"-"ГЕЛ") ГАВРИИЛ ГАВРИИЛ (евр. gabri'el , «сила Божья» или «человек Божий»), в иудаистических, христианских, а также мусульманских представлениях один из старших Ангелов (в христианстве - Архангел). Если всякий Ангел есть «вестник» (по буквальному значению греч. слова), то Г. - вестник по преимуществу, его назначение - раскрывать смысл пророческих видений и ход событий, особенно в отношении к приходу Мессии. Так он выступает в ветхозаветных эпизодах видений Даниила (Дан. 8:16-26; 9, 21-27), где призван «научить разумению» пророка. В новозаветных текстах Г., явившись в храме у жертвенника Захарии, предсказывает рождение Иоанна Крестителя и его служение как «предтечи» Иисуса Христа (Лк. 1:9-20); явившись Деве Марии, он предсказывает рождение Христа и Его мессианское достоинство и велит дать Ему имя «Иисус» (1:26-38. см. Благовещение). В некоторых иудейских текстах Г. приписана также особая власть над стихиями - либо над огнем (раввинистический трактат «Песахим» 118а, след.; в связи с этим указывается, что он вызволял из пещи огненной Авраама и трех отроков), либо над водой и созреванием плодов (талмудический трактат «Санхедрин» 95Ь). В апокрифической «Книге Еноха» Г. поставлен над раем и охраняющими его сверхъестественными существами. В христианской традиции, нашедшей отражение в западноевропейском искусстве, Г. связан по преимуществу с Благовещением (он изображается даже вне сцены Благовещения с белой лилией в руках - символом непорочности Девы Марии). Рыцарский эпос использует служение Г. как вестника в контексте идеи теократической державы: в «Песни о Роланде» Г. возвещает Карлу Великому происходящие события, посылает ему вещие...

Входимость: 2. Размер: 5кб.

Часть текста: 1936; “Результаты Шопенгауэра”, 1938). Осн. сочинение Г. — “Человек. Его природа и его положение в мире”. Уже в первый год своего появления (1940) выдержало два издания; всего при жизни Г. — не менее 12 раз. Основными для филос. антропологии Г. является представление о структуре человеч. побуждения. У человека отсутствует инстинкт самосохранения, следствием чего является избыток побуждений (что особенно ярко видно на примере движений человека). Тезис о доминирующем значении бессознательно-витальной сферы и положении Ницше о человеке, “как еще неопределившемся животном” служили у Г. биол. обоснованием специфич. природы человека. Согласно Г., человек является “биологически недостаточным” существом, поскольку у него не хватает инстинктов, поскольку он “незавершен” и “незакреплен” в животно-биол. организации, а потому лишен возможности вести исключительно естеств. существование. Человек вынужден искать отличные от животных средства воспроизводства своей жизни; история, об-во и его институты и являются формами, восполняющими биол. недостаточность человека и оптимально реализующими его полуинстинктивные устремления. Биоантропол. предопределенность культурных форм получает развитие в плюралистич. этике, к-рую можно рассматривать как своеобраз. реакцию на возрастающую роль интеллекта в человеч. жизни. Последнее ведет к ослаблению инстинктивных функций человека, лишает его ощущения непосредств. слиянности с миром. Г. отвергает апеллирующие к разуму концепции общечеловеч. морали как абстр. и безжизненный гуманитаризм, лишенный реальных оснований и импульсов. Он рассматривает нравств. поведение с двух сторон: биологической — с помощью спец. естественнонаучных категорий; культурно-исторической — изучая в этом случае духовную сущность как особый продукт традиции, конкретно-историч. ситуации. Его общин вывод гласит, что культурная и социальная...

Входимость: 1. Размер: 5кб.

Часть текста: как историю рус. интеллигенции — “антимещанской, социологически — внесословной, внеклассовой преемственной группы”, занимающейся созданием “новых форм и идеалов и их активным претворением в жизнь”. Исследуя жизнь рус. интеллигенции, И.-Р. выделил в ней “два великих раскола” — между славянофилами и западниками (1 пол. 19 в.) и более глубокий раскол между народниками и марксистами (2 пол. 19 в.), — имеющих и философское, и социально-полит, значение. Народники и марксисты по-разному понимают роль личности в истории; для первых важен конкр. человек, для вторых — человеч. группа. Критикуя марксистов, И.-Р. отмечал их “твердокаменную ортодоксальность”, “ужасающую плоскость мысли”, склонность к упрощению и неумение понимать сущность вопросов; подчеркивал значение личной жизни человека и указывал на ограниченность существующих теорий прогресса (“позитивной” и “мистической”), не учитывающих субъективных человеческих целей. Для подхода И.-Р. к лит-ре характерно стремление показать место каждого произведения в широком культурном контексте, раскрыть “вечные ценности” и выраженный в них мир души человека. И.-Р. выявлял в первую очередь филос. смысл произведений рус. писателей и критиков (Белинского, Достоевского, Л. Андреева, Ф. Сологуба, Блока, А. Белого, Пришвина, Ремизова и др.) и показывал связь худож. произведений с миропониманием и мирочувствованием автора...

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: их вести войну. После этой неудачи Д. отослал свои корабли в Афины, а сам, опасаясь гнева афинян, остался в Навпакте. Thuc. 3, 91-98. Здесь он оказал своему государству важную услугу, когда спартанец Еврилох напал на Навпакт с 3 000 гоплитов. Он разбил наголову Еврилоха при амфилохском Аргосе и произвел несогласие между пелопоннесцами и их союзниками, дозволив только первым отступить с оружием; войско, собранное затем амбракиотами, он победил без труда. Thuc. 3. 102. 107. Возвратившись после этого в Афины, он ознаменовал себя новыми подвигами: летом следующего (425) года он взял мессенский город Пилос, заключил высадившихся на остров Сфактерии спартанских гоплитов и принудил их сдаться в плен, хотя демагог Клеон приписывал себе славу этого подвига. Thuc. 4, 21-39. В последующее за тем время предприятие Д. против Мегар не имело желанного успеха; портовый город Нисея все-таки был удержан афинянами. Thuc. 4, 66 слл. Когда вследствие мер, принятых спартанцем Гилиппом, положение афинян в Сицилии сделалось опасным и Никий требовал быстрой помощи, афиняне в конце 414 г. предварительно послали туда с несколькими кораблями Евримедонта, а за ним весною 413 г. последовал Д. с целым флотом. Нападение афинян на Ениполы (часть Сиракуз, см. Syracusae, Сиракузы ), без вины Д., было неудачно; Д., не видя более возможности успеха, предложил Никию отступить или, по крайней мере, занять другие позиции сухопутным войском, а с флотом уехать в открытое море. Никий, однако, не согласился на это предложение, упустил благоприятное для отступления время и когда наконец...

Входимость: 1. Размер: 61кб.

Часть текста: более ранних версиях легенды встречаются и другие имена - Эспера-Диос («надейся на бога»), Бутадеус («ударивший бога»), Картафил. Согласно легенде, А. во время страдальческого пути Иисуса Христа на Голгофу под бременем креста оскорбительно отказал ему в кратком отдыхе и безжалостно велел идти дальше; за это ему самому отказано в покое могилы, он обречён из века в век безостановочно скитаться, дожидаясь второго пришествия Христа, который один может снять с него зарок. На возникновение легенды оказали влияние религиозно-мифологические представления о том, что некоторые люди являют собой исключение из общего закона человеческой смертности и дожидаются эсхатологической развязки (согласно Библии, таковы Енох и Илия) и что такая судьба должна постигнуть каких-то очевидцев первого пришествия Иисуса Христа (ср. Матф. 16, 28); в легенде можно видеть реминисценцию ветхозаветного мотива проклятия Каину, которого Яхве обрекает на скитания, но запрещает лишать его жизни (Быт. 4, 10-15). В ней отразились и некоторые аспекты отношения средневековых христиан к евреям: в них видели людей, не имевших родины и обречённых на скитания, но «чудом» сохранявших этническую и религиозную самобытность, а также живую реликвию «священной истории» Ветхого и Нового заветов, убийц Христа и осквернителей «завета с богом», но в эсхатологическом будущем - примиряющихся с богом через обращение к Христу наследников древнего обетования (так понимали во взаимосвязи Захар. 12, 10, Ос. 1, 7, Малах. 4, 5, Матф. 17, 10 и Рим. 11). Все эти моменты присутствуют в легенде об А.: это враг Христа, но в то же время свидетель о Христе, грешник, поражённый таинственным проклятием и пугающий одним своим видом как привидение и дурное знамение (ср. более позднее предание о Летучем голландце), но через само проклятие соотнесённый с Христом, с которым непременно должен встретиться ещё в «этом мире», а в ...

Входимость: 1. Размер: 78кб.

Часть текста: и Бени-Хасане). Богиня Бубастиса Баст, связанная с радостью и весельем, обычно изображалась в виде женщины с кошачьей головой, один из её атрибутов - эгида с головой кошки. Случайное нанесение ущерба кошкам, посвящённым Баст, и особенно их убийство могли караться смертью. Баст-кошка нередко смешивается с богинями-львицами Тефнут и Сехмет (Васт иногда изображается с головой львицы), а позже и с Исидой, что обнаруживает связь образа К. с идеей царственности. В «Книге мёртвых» К., сражающийся при дереве ишед (сикимора) в Гелиополе со змеем Ими-Ухенеф, выступает как одна из ипостасей бога солнца Ра (ср. восхваление Ра в надписях на гробницах царей XIX и XX династий: «Ты - великий кот, мститель богов»). В других традициях (например, в ряде литовских мифологических текстов) К.-змееборец инвертируется в противника змееборца, выступающего в отдельных случаях в виде К.: противник Перкунаса (в частности и прежде всего чёрт) может превращаться в кошку или К. чёрной масти, иногда с красными глазами (ср. мотив поражения Перкунасом чёрного и красного камня). В латышской фольклор-номифологической традиции чёрный чёрт с коровьими ногами, сталкиваясь с громом-молнией, превращается в чёрного К., старающегося спрятаться около человека. В К. может превращаться и змееборец, сказочный герой, победитель чудовища, например Иван Попялов, герой одноименной белорусской сказки (Афанасьев I, № 135). Мотив превращения героя в К. известен и в восточнославянском цикле сказок об Иване-Кошкином сыне (чаще - Иван Сучич или Иван-крестьянский сын). В некоторых таких сказках К. (наряду с ним иногда выступает Кот Котович, брат Ивана Царевича) может быть и воплощением или помощником змея и змееборцем. Обе эти функции соединяются в сказке о Воле Воловиче, который после каждого сражения со змеем встречается с «Котищем, вытращи глазища», грозящимся его съесть. Герой убивает К., надевает на себя его шкуру и под...

Входимость: 1. Размер: 25кб.

Часть текста: A. (Plat. Crat. 404 е- 406 а): стреловержца, губителя, прорицателя, блюстителя гармонии космической и человеческой. Образ А. соединяет воедино небо, землю и преисподнюю. А. родился на плавучем острове Астерия, принявшем возлюбленную Зевса Лето, которой ревнивая Гера запретила вступать на твёрдую землю. Остров, явивший чудо рождения двух близнецов - А. и Артемиды, стал именоваться после этого Делосом (греч.δηλόω, «являю»), а пальма, под которой разрешилась Лето, стала священной, как и само место рождения A. (Callim. Hymn. IV 55-274; Hymn Нот. I 30-178). А. рано возмужал и ещё совсем юным убил змея Пифона, или Дельфиния, опустошавшего окрестности Дельф. В Дельфах, на месте, где когда-то был оракул Геи и Фемиды, А. основал своё прорицалище. Там же он учредил в свою честь Пифийские игры, получил в Темпейской долине (Фессалия) очищение от убийства Пифона и был прославлен жителями Дельф в пеане (священном гимне) (Hymn. Hom. II 127-366). А. поразил также своими стрелами великана Тития, пытавшегося оскорбить Лето (Hyg. Fab. 55; Apollod. I 4, 1), киклопов, ковавших молнии Зевсу (Apollod. Ill Ю, 4), а также участвовал в битвах олимпийцев с гигантами (I 6, 2) и титанами (Hyg. Fab. 150). Губительные стрелы А. и Артемиды приносят внезапную смерть старикам (Hom. Od XV 403-411), иногда поражают без всякого повода (III 279 след.; VII 64 след.). В Троянской войне А.-стреловержец помогает троянцам, и его стрелы девять дней несут в лагерь ахейцев чуму (Hom. П. I 43-53), он незримо участвует в убийстве Патрокла Гектаром (XVI 789-795) и Ахилла Парисом (Prod. Chrest., p. 106). Вместе с сестрой он губитель детей Ниобы (Ovid. Met. VI 146-312). В музыкальном состязании А. побеждает сатира Марсия и, разгневанный его дерзостью, сдирает с него кожу (Myth. Vat. I 125; II 115). А. боролся с Гераклом, пытавшимся овладеть...

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: По первой букве A-Z А Б В Г Д Е З И К Л М О П Р С Т У Ф Ч Ш ПУТЕШЕСТВИЕ ПУТЕШЕСТВИЕ - 1. Говоря о П.ях в средние века, необходимо иметь в виду своеобразие средневекового восприятия пространства и перемещений в нем. П.е почти неизбежно приобретало характер паломничества, поскольку могло привести к увеличению святости (в случае посещения святых мест), но могло быть и сомнительным в религиозном и моральном смысле (в случае посещения нехристианских земель) - тогда П.е рассматривалось как своеобразное антипаломничество. Символическое восприятие пространства разрушается и заменяется представлением о нейтральной географической протяженности лишь с течением времени. В истории средневековья переломной в этом смысле эпохой стал XIII в., когда вследствие крестовых походов резко раздвинулись границы известного мира, и взору европейца открылись новые географические пространства Азии. Монгольская экспансия привела к проникновению в Центральную Азию и на Дальний Восток западных миссий, купцов, путешественников. В то же время совершенствовалась картография - появились портоланы; в результате вырисовывается более или менее точная картина морских побережий. Итальянские, французские и каталонские путешественники (Марко Поло, Журден де Северак, Одорикоде Порденоне), миссионеры и купцы осваивают просторы доселе неизвестной Азии. Их восприятие пространства определялось уже не спиритуал ьны-ми ценностями, а нередко прагматическими целями и стремлением к познанию мира. Разумеется, культурные стереотипы продолжали играть важную роль. Сама идея П.я в дальние страны с целью узнать или увидеть нечто новое получает высокую оценку лишь в позднее средневековье, и именно тогда появляется такой мотив П.я, KaKcuriositas, не всегда одобряемый церковью. Это обстоятельство было тонко подмечено Жаком Витрийским: «Некоторые легкомысленные и любопытные особы, -пишет епископ в одном из своих сочинений, - отправляются в паломническое П.е не из благочестия, а ...

Входимость: 1. Размер: 24кб.

Часть текста: И ПУНИЧЕСКИЕ ВОЙНЫ - Carthago и bella punica, Καρχηδών, Carthago, собственно Karthada, т. е. Нов-город, лежал на одном полуострове африканской провинции Зевгитаны, соединенном перешейком с материком. Приблизительно на середине полуострова на возвышении лежал замок, основанный, вероятно, еще Дидоною, по имени Бирса (от сирийского bîrtha, т. е. замок, отчего и возникло у греков предание о бычьей шкуре, βύρσα), в самой высокой части замка - святилище бога-целителя Эсмуна, по-гречески Асклепия. App. 8, 1. Polib. 1, 73. Окружность замка простиралась до двух римских милей. Мало-помалу при его подошве и вокруг него возник город, главные улицы которого направлялись прямо к замку и состояли из высоких шестиэтажных домов. Благодаря такой вышине домов становится понятным, если говорят, что население города достигало до 700 тысяч человек, хотя в это число могли быть включены, что и случилось, напр., с Гадесом, не пребывавшие постоянно в городе, но жившие в соседней пригородной области урожденные карфагеняне. Вследствие крутизны и малодоступности берегов укрепления с этой стороны были просты и состояли всего из одной стены, между тем как со стороны материка город защищала тройная высокая стена, снабженная крепкими башнями. Вся окружность простиралась до 80 стадий. Тройная стена состояла из 3 террас, каждая в 40 локтей вышины и 22 ширины, и заключала в себе казармы для солдат, провиантские магазины и конюшни для 300 слонов. На перешейке находились обе гавани, из которых одна была торговой гаванью, а другая военным портом. В последнем лежал небольшой остров Кофон, от которого этот порт получил свое название (App. 8, 96)....

Входимость: 1. Размер: 33кб.

Часть текста: святых в VI-XIV вв. Особую значимость и распространение культы С.ых К.ей получили в «периферийных регионах» латинской Европы - в англосаксонском и скандинавском обществе и в Центральной Европе. Религиозное и политико-идеологическое содержание образа святого правителя, функции его культа не были неизменны на протяжении всей эпохи средневековья. Различными были пути и возможности включения культов святых правителей и династических святых в контекст идеологической и политической стратегии правящих династий. Это разнообразие не может быть объяснено только последовательной эволюцией определенного культурного феномена в контексте развития общества в целом. Безусловно, огромное значение имел и фактор региональных различий, обусловленных как своеобразием традиционных духовных и социальных структур, так и спецификой политического и религиозного развития отдельных территорий в эпоху средневековья. Первые образы святых правителей появляются в меровингской Галлии, и по мере расширения границ христианского мира на севере и на востоке обнаруживается тенденция не только их появления в новых регионах, но и доминирования в местной религиозно-культовой практике. Успешное распространение христианства в регионах традиционной варварской культуры определялось адаптацией к местным традиционным верованиям и социальным практикам. Культы святых правителей выполняли те же функции, что и культы святых в целом. Как и любой иной святой, святой правитель становился...

Поиск по материалам сайтаCлово "SEINE"

Поиск по материалам сайта
Cлово "SEINE"