Михайло Потык (варианты)

Михайло Потык

Вар. к 1-29	Михаила ён уехал ко корбы ко темный,
I	А ко тыи ко грязи ко черный,
	К царю он к Вахрамею к Вахрамееву.
	<. . . . . . . . . . . . . .>
	Приехал тут Михайло сын Иванов он
	А на тоё на далечо на чисто поле,
	Раздернул тут Михайлушка свой бел шатер,
	А бел шатер еще белополотняной,
	Тут-то он, Михайлушка, раздумался:
	"Не честь-то мне, хвала молодецкая -
	Ехать молодцу мне-ка томному,
	А томному молодцу мне, голодному;
	А лучше, молодец я, поем, попью".
	Как тут-то ведь Михаила сын Иванович
	Поел, попил, Михайлушка, покушал он,
	Сам он, молодец, тут да спать-то лег.
	А была-жила там да любезна дочь,
	А тая эта Марья лебедь белая,
	Взимала она трубоньку подзорнюю,
	Выходит что на выходы высокие,
	А смотрит как во трубоньку подзорнюю
	Во далечо она во чисто поле:
	Углядела-усмотрела во чистом поли -
	Стоит-то там шатер белополотняный,
	Стоит там шатер еще, смахнется,
	Стоит шатер там еще, размахнется,
	Стоит шатер еще ведь, уж сойдется,
	Стоит шатер там еще, разойдется.
	Как смотрит эта Марья лебедь белая,
	А смотрит что она, еще думу думает:
	"А что есте зде да русский богатырь же!"
	Как бросила тут трубоньку подзорнюю,
	Приходит тут ко родному ко батюшку:
	"Да ай же ты да мой родной батюшко,
	А царь ты Вахрамей Вахарамеевич!
	Летать-то мне по тихиим заводям,
	А по тым по зеленыим по затресьям,
	А белой лебедью три году.
	А там я налеталась, нагулялася,
	Еще ведь я наволевалася
	По тыим по тихиим по заводям,
	А по тым по зеленыим по затресьям.
	А нунчу ведь ты да позволь-ка мне
	А друго ты еще мне-ка три году
	Ходить-гулять-то во далечем мни во чистом поли -
	А красной мне гулять еще девушкой".
	Как он опять на то ей ответ держит:
	"Да ах же ты да Марья лебедь белая,
	Ай же ты да дочка та царская мудреная!
	Когда плавала по тихиим по заводям,
	По тым по зеленыим по затресьям
	А белой ты лебедушкой три году,-
	Ходи же ты, гуляй красной девушкой
	А друго-то еще три да три году,
	".
	Как тут она еще поворотилася,
	Батюшку она да поклонилася.
	Как батюшка да давает ей нянёк-мамок тых,
	Ах тых ли, этых верныих служаночек.
	Как тут она пошла, красна девушка,
	Во далечо она во чисто поле,
	Скорым-скоро, скоро да скорёшенько -
	Не могут за ней там гнаться няньки ты,
	Не могут за ней гнаться служаночки.
	Как смотрит тут она, красна девушка,-
	А няньки эты все да оставаются,
	Как говорит она тут таково слово:
	"Да ай же вы мои ли вы нянюшки!
	А вы назад топерь воротитесь-ка,
	Не нагоняться вам со мной, красной девушкой".
	Как нянюшки ведь ей поклонилися,
	Назад оны обратно воротилися.
	Как этая тут Марья лебедь белая,
	Выходит тут она ко белу шатру,-
	Стоит-то тут, увидал ю добрый конь,
	Как начал ржать да еще (копытом) мять
	Во матушку ту во сыру землю,
	А стала мать земелюшка продрагивать.
	Как ото сну богатырь пробуждается,
	На улицу он сам пометается,
	Выскакал он в тонкиих белых чулочках без чоботов,
	В тонкий белый рубашки без пояса.
	Смотрит тут Михайло на вси стороны,
	А никого он не наглядел тут был.
	Как говорит коню таково слово:
	"Да ай ты волчья сыть, травяной мешок!
	А что же ржешь ты да (копытом) мнешь
	А во тую во матушку сыру землю,
	Треложишь ты русийского богатыря?"
	Как взглянет на другую шатра еще другу сторону -
	Ажио там-то ведь стоит красна девушка.
	Как тут-то он, Михайлушка, подскакивал,
	А хочет целовать-миловать-то ю.
	"Ай же ты удалой доброй молодец!
	Не знаю я теби да ни имени,
	Не знаю я теби ни изотчины,
	А царь ли ты есте, ли царевич был,
	Король ли ты, да королевич есть,-
	Столько знаю, да ты русской-то богатырь здесь.
	А не целуй меня, красной девушки,
	А у меня уста были поганые,
	А есть-то ведь уж веры я не вашии,
	Не вашей-то ведь веры есть, поганая.
	А лучше-то возьми ты меня к себе еще,
	Ты возьми, сади на добра коня,
	А ты вези меня во Киев-град,
	А проведи во веру во крещеную,
	А тожно ты возьми-тко меня за себя замуж".
	Как тут-то ведь Михаила сын Иванов был,
	Садил он-то к себе на добра коня,
	Повез-то ведь уж ю тут во Киев-град.
	А привозил Михайлушка во Киев-град,
	А приняли они тут златы венцы.
Вар. к 164-179	Опять-то приезжает тот прекрасный царь Иван Окульевич,
I	Больше того он со силой, с войском был,
	А во тот-то во тот да во Киев-град.
	А начал он тут Марьюшку подсватывать,
	А начал он тут Марью подговаривать:
	"Да ай же ты да Марья лебедь белая!
	А ты поди-ка, Марья, за меня замуж,
	А за царя ты за Ивана за Окульева".
	Как начал улыцать ю, уговаривать:
	"А ты поди-поди за меня замуж -
	А будешь слыть за мной ты царицею;
	А за Михаилом будешь слыть не царицею,
	А будешь-станешь слыть портомойница
	У стольнего у князя у Владимира".
	Как тут она еще да подумала:
	"А что-то мне-ка слыть портомойница,-
	А за тым за Иваном за Окульевым".
	Как ино тут она еще на то укидалася,
	Позвалась пошла за его замуж.
Вар к 1-29	Тут поехал Михайло да в землю в дальнюю,
II	А в дальнюю землю, да всё во Лямскую.
	<. . . . . . . . . . . . . . . . . . .>
	Здраво стал-де Михайло да полем чистыим,
	Здраво стал-де Михайло да реки быстрые,
	Здраво стал-де Михайло да в землю в дальнюю,
	Во дальнюю землю, да всё во Лямскую.
	Он уж стару ту силу да всю конем стоптал
	И воистых молодцей да в пень повырубил,
	Он чисто-то серебро телегами катил,
	Он уж красно-то золото ордынскою;
	Он уж красных-то девушок станицами,
	Молодых молодиц да табуницами,
	Он уж добрых коней да табунами гнал.
	А прекрасную Марью да королевичну,
	Еще сколь-то-де Марья да лебедь белая.
	А садил он ею да на добра коня,
	На добра коня садил да впереди себя,
	И поехали они да по чисту полю.
	Они едут как по полю по чистому,
	Не из далеча-далеча да из чиста поля,
	Из того же раздолья да из широкого
	И ползет-де змея, да змея лютая,
	А люта змея да подколодная,
	Она ползет ведь к Михаилу, да ко добру коню,
	А сама говорит да таково слово:
	"Уж ты ой Потыки Михайло да сын Иванович!
	Соскочи-тко ты, Михайло, да со добра коня,
	Та разуй-кася, Михайло, сапог да со правой ноги,
	Ты сходи-ткося, Михайло, да во синё море,
	Зачерпни-ткося воды свежоключевое,
	Ты залей мать зеленую дубровушку:
	Есь горит-де в чистом поле ковыль-трава,
	А в кусту у змеи да есь тепло гнездо,
	А в гнезди у змеи есь да дети малые.
	Я на нужно тебе время да пригожусь когда-нибудь,
	Я на нужно тебе время да неминучее".
	Говорила тут Марья да королевична:
	"Уж ты ой Потыки Михайло да сын Иванович!
	Не слезывай ты, Михайло, да со добра коня,
	Не разувай ты, Михайло, да ведь сапожечёк,
	Не ходи ты, Михайло, да во синё море,
	Не зачерпывай воды свежоключевое,
	Не заливай мать зеленую дубровушку,
	Не отнимай у змеи да ты малых детей".
	Ведь тому-то Михайло да не поверовал,
	Он и скоро соскочил да со добра коня,
	Он и скоро бежал да во синё море,
	Зачерпнул он сапог да ключевой воды,
	Заливал мать зеленую дубровушку.
	Они поехали опеть по полю по чистому,
	Они доехали до стольнёго до города,
	<. . . . . . . . . . . . . . .>
	Весёлым-де пирком да то и свадебкой
	Поженился Потыки Михайло да сын Иванович.
Вар. к 1-29	Говорил-то князь Михаилу, всё рассказывал:
III	"Поезжай-ка ты, Михайлушко, в чисто поле,
	Уж ты молодой мой Потык ты Михайло сын Иванович,
	Постреляй-ка хоть ты мне да белых лебедей".
	Тут как скоро-то Михайло свет Иванович
	Он ведь скоро-то выходит всё из-за дубова стола,
	Он ведь скоро-то бежит всё на конюшен двор,
	Он седлал-то своего ведь коня доброго,
	Он ведь скоро тут поехал во чисто поле,
	Еще брал-то он всё стрелочки каленые.
	Он завидел всё на тихой-то на заводи,
	Он завидел лебёдушку всё белую,-
	Ета беленька лебедка золото перьё,
	Золото у ей перьё, крыльё серебряно,
	Воспроговорит всё Потык-то Михайло свет Иванович:
	"Я не буду-то стрелять етой лебёдочки,
	Я не буду всё ей да я кровавить-то -
	Не могу ли изымать ею живу в руки,
	Увезти мне-ка живу князю Владимиру".
	Он не мог-то поймать да ей живой в руки,-
	Он ведь скоро натягаёт, Потык-то Михайло сын Иванович,
	Натягаёт он у стрелки скоро тугой лук,
	Он ведь хочет пострелить-то эту лебёдушку.
	Тут спроговорит лебёдушка языком человеческим:
	"Уж ты гой еси, ты Потык же Михайло сын Иванович!
	Не стреляй-ка ты меня, всё белой лебеди, -
	Пригожусь-то я к тебе да всё во всё время".
	Тут Потык-то Михайло всё Иванович
	Он-то ей да пожалел да всё пострелить-то.
	Полетела-то лебёдочка ко Почай-реки.
	Поехал ведь Потык-то Михайло свет Иванович
	Как за етой за белой вслед лебёдушкой.
	Не лебёдушка летат-то тут - Овдотья Лиходеёвна,
	Развернулась-то Овдотья красной девицой.
	Приезжает-то ведь Потык-то Михайло свет Иванович,
	Обнимат она Потыка Михаила всё Ивановича,
	Обнимает она его всё за белу шею,
	Целовала его в уста в сахарние:
	"Ты возьми-тко, возьми-тко, Потык ты Михайло сын Иванович,
	Ты возьми, возьми меня, Овдотьюшку ту, за себя замуж".
	Еще тут-то ведь Потык-то Михайло всё Иванович,
	Еще он ведь тут ведь всё на ей сосватался.
	Тут садился всё Потык-то Михайло всё Иванович,
	Он садился на своего коня доброго,
	Он поехал ведь, Потык-то Михайло всё Иванович,
	Да поехал ведь он да в красен Киев-град,
	Ко своему ту ко ласковому князю ко Владимиру.
	Овернулась тут Овдотья Лиходеёвна,
	Овернулась-то она да белой лебедью,
	Овернулась, полетела-то да переди его.
	Еще едет Потык-от Михайло всё Иванович,
	Мимо едет Овдотьюшкин высок терем -
	Что сидит-то под косисчатым окошочком.
	Приезжает ко князю ко Владимиру,
	Он навёз-то тут ему всё гусей, лебедей,
	Да пернасчатых-то мелких уточек.
	<. . . . . . . . . . . . . . . . . .>
	Тут ведь Потык-от Михайло сын Иванович,
	Пошел-то Потык ведь свет Михайлушко в божью церковь,
	Нарядилась тут Овдотья Лиходеёвна,
	Да пошла же она да во божью церковь.
Вар. к 118-157	Они сделали могилу всё большинскую,
III	Повалили Овдотьюшку. всё мертву в гроб,
	Повалили тут Потыка Михаила всё Ивановича,
	Подле бок-то поставили к ему добра коня.
	Говорит-то князь Владимир таковы речи:
	"Уж вы гой еси, попы, отцы соборные!
	Я не дам-то Михайлушка ложить с Овдотьей Лиходеёвной.
	Повалите вы Овдотью всё едну вы в гроб,
	Посадите вы Потыка Михаила со добрым конем,
	Положите вы ему да саблю вострую;
	Уж поставлю я к могилы крепких караульщичков:
	Закрывали с могилы их решеточкой железною,
	Как ведь желтым-то песочком не зарыли-то,
	По распоряженьицу всё ведь было по хорошому,
	По хорошому да всё по хитрому,
	Всё по хитрому было, по мудрому.
	Тут поставил он крепких всё караульщичков.
	Со шести было часов да до двенадцати,
	Приползала тут змея к Потыку Михаилу всё Ивановичу -
	Напустила тут Овдотья Лиходеёвна
	Волшебством она своим да змей-то лютыих,
	Загрызли-то у Потыка Михаила у Ивановича,
	Ай хотят они отгрызть да ручки белые.
	Он хватил тут, Потык-то Михайло всё Иванович,
	Он хватил свою скоро востру саблю,
	Он отсек-то у змеей да буйны головы.
	Забречала полоса та всё железная,
	Перепался у Потыка у Михаила у Ивановича доброй конь,
	Он выскакивает из матушки сырой земли,
	Он выхватывал ногами своего хозяина,
	Проговорил-то конь языком человеческим:
	"Притопчу возьму Овдотью Лиходеёвну".
	Притоптал-то он в земли, в гробу Овдотью Лиходеёвну,
	'достали-то присек Потык-то Михайло всё Иванович,
	Он присек ей, прирубил взял на мелки части:
	"Не жона была Овдотья мне-ка Лиходеёвна,
	Не жона мне-ка была - всё еретица та проклятая.
Вар. к 41-98	В тую пору да во то время
IV	Наезжае было царь Бухарь заморский,
	Наезжае царь Бухарь с посланником,
	Правит он да дани-выходы
	<. . . . . . . . . . . . . . . . .>
	За двенадцать год, да за тринадцать лет,
	За тринадцать лет да с половиною.
	Призывае он Михаилу Потыка Иванова:
	"Ты Михайло Потык сын Иванович!
	Приезжае к нам же царь Бухарь заморский,
	Правит он же с нас да дани-выходы
	За двенадцать год, да за тринадцать лет,
	За тринадцать лет да с половиною".
	Испроговорит Михайло Потык сын Иванович:
	"Ах ты солнышко Владимир стольно-киевской!
	Ты садись-ка нынь, Владимир, на ременчат стул,
	Пиши-тко было ярлычки да скорописчаты:
	"Отправлены да дани-выходы
	За Михаилом Потыком Ивановым
	За двенадцать год, да за тринадцать лет,
	За тринадцать лет да с половиною".
	Я поеду нынечу без да нем-вы ходов".
	Он, Михаила Потык сын Иванович,
	Поезжает он к царю Бухарю да заморскому
	Повозит ёрлычки да скорописчаты
	К тому же он к царю ко Бухарю да ко заморскому,
	За Михайлой Потыком Ивановым
	За двенадцать год, да за тринадцать лет,
	За тринадцать лет да с половиною.
	Приезжает ко Бухарю - царю заморскому,
	Подавает ёрлычки да скорописчаты
	Да царю Бухарю заморскому.
	Принимае было царь Бухарь заморский
	Тыи ёрлыки да скорописчаты,
	Скорешенько ярлычки да распечатыват,
	Поскорее того да он прочитыват,
	Сам же царь Бухарь да тут зрадуется:
	"Ты Михайло Потык сын Иванович!
	Где же у вас выходы осталися?"
	- "У нас оси да в тележках приломилися,
	Да тележки у нас поломалися...
	Там починщички да в поле приосталися
	А тележек во чистом поли починивать".
	Испроговорит царь Бухарь заморский:
	"Ты Михайло Потык сын Иванович!
	"
	- "У нас же на России забавляются -
	Нынь играют да во шашечки дубовые,
	Что ли ставят да дощечки да кленовые".
	Доставали тут дощечку да кленовую,
	Что же ставили тут шашечки дубовые
	На тую тут дощечку на кленовую,
	Тут играли было в шашечки дубовые,
	Тую было дощечку да кленовую.
	А на ту дощечку на кленовую
	Ставил тут Михаила Потык сын Иванович,
	Ставил же он своего добра коня,
	Ставил же свою да буйну голову.
	Царь Бухарь было заморский
	Ставил на дощечку на кленовую,
	Ставил он же дани-выходы
	За двенадцать год, да за тринадцать лет,
	За тринадцать лет да с половиною.
	Тут играли было в шашечки дубовые,
	Тую было дощечку да кленовую,-
	Проиграл он своего добра коня,
	Проиграл же он свою буйну голову
	На той было дощечки на кленовою
	Тому Бухарю он царю заморскому.
	Тут царь Бухарь было заморский,
	Тут же царь да он зрадуется.
	Ставили дощечку да во другой раз,
	Ставили тут шашечки дубовые
	На тую же на дощечку на кленовую.
	Ставил тут Михаила Потык сын Иванович
	На ту было на дощечку на кленовую
	Свою же Марью лебедь белую,
	Лебедь белую да королевичну,
	Королевичну подолянку;
	В других ставил он родитель свою матушку
	На тую же на дощечку на кленовую;
	Царь Бухарь было заморский
	Ставил на дощечку на кленовую,
	Ставил тут Михайлина добра коня,
	Ставил он да дани-выходы
	За двенадцать год, да за тринадцать лет,
	За тринадцать лет да с половиною.
	Тут играли да дощечку да во другой раз,
	Сыграли было дощечку в другой раз -
	Повыиграл Михайло Потык сын Иванович,
	Своего повыиграл добра коня,
	Повыиграл свою да буйну голову
	И повыиграл да дани-выходы
	За двенадцать год, да за тринадцать лет,
	За тринадцать лет да с половиною.
	Ставили дощечку они в третий раз.
	Михайло Потык сын Иванович
	Ставил он да дани-выходы
	За двенадцать год, да за тринадцать лет,
	За тринадцать лет да с половиною
	На ту было дощечку на кленовую,
	Ставил своего добра коня,
	Ставил он свою да буйну голову.
	Ставил на дощечку на кленовую,
	Ставил он полцарства, пол-имянства он заморского.
	Стали тут играть дощечку да во третий раз,
	Играли тут дощечку да во третий раз -
	Тут Михайло Потык сын Иванович
	Повыиграл дощечку было в третий раз,
	Повыиграл он полцарства, пол-имянства он заморского.
	Со царя Бухаря со заморского.
	Рассердился было царь Бухарь заморский -
	Ставили дощечку во четвертый раз.
	Ставил он всё царство всё Бухарское заморское;
	А Михаила Потык сын Иванович
	Ставил он полцарства, пол-имянства он заморского
	Ставил он да дани-выходы
	За двенадцать год, да за тринадцать лет,
	За тринадцать лет да с половиною.
	Играли тут дощечку да в четвертый раз -
	Повыиграл Михаила Потык сын Иванович
	Он дощечку да в четвертый раз
	Повыиграл всё царство он Бухарско да заморское.
	Ставили дощечку они в пятый раз.
	Царь Бухарь было заморский
	Ставил он свою да буйну голову,
	Михаила Потык сын Иванович
	Ставил царство тут Бухарско да заморское
	На ту было дощечку на пятую.
	Стали тут играть да они в шашечки,
	На пяту-то дверь тут отворяется,
	Крестовый ему братец да пихается,
	Приезжает тут Добрыня сын Никитинич:
	"Молодой ты Потык сын Иванович!
	Играешь ты во шашечки во дубовые
	Да на той же на дощечке на кленовый,
	Над собой же ты незгодушки не ведаешь -
	Как твоя-то Марья лебедь белая,
	Лебедь белая да королевична,
	Королевична было подолянка,
	Что она же нынчу было померла".
	Он скочил же на свои да на резвы ноги,
	Ухватит он дощечку да кленовую
	С тыма шашкамы с дубовыма,
	Ударил он во двери с ободвереньем,
	Повыставил он двери вон со лйпиной.
	Перепался было царь Бухарь заморский,
	Смолился он Михаилы Потыку Иванову:
	"Михаила Потык ты Иванович!
	Ты оставь меня, царя, да нонь во живности,-
	Получай же нынь ты царство всё Бухарское заморское".
	А Михайло Потык сын Иванович
	Сам же тут да братьям испроговорит:
	"Ай вы братьица мои было крестовые!
	Получайте-тко нынь с царя со Бухаря со заморского
	Вы царство нынь Бухарско всё заморское,
	Оставьте-ка царя да посидельщичком,
	Недосуг же мне-ка-ва с ним нынь угладиться,-
	Я поеду нынь ко городу ко Киеву,
	А й ко ласковому князю ко Владимиру".
	Марья - лебедь белая,
IV	Королевична было подолянка,
	Посылала она ведом королю да Политовскому,
	Что наехал бы король да Политовскии,
	Увез бы он меня, да Марью лебедь белую,
	Лебедь белую он да подолянку,
	А й подолянку да королевичну,
	Во тую землю во Литовскую.
	Приезжает тут король да Политовскии,
	Приезжает тут король да по-молчаному,
	Он увозит Марью лебедь белую,
	Лебедь белую, да королевичну,
	Королевичну он да подолянку.
Вар. к 195-232	Михаила Потык сын Иванович
IV	Одевае он же платьица ты женские,
	Накручается же он да было женщиной,
	За тым же королем да Политовскиим,-
	Не узнал бы да король да Политовскии,
	Не узнал бы он да вслед погонушки.
	<. . . . . . . . . . . . . . . . .>
	Лебедь белая, да королевична,
	Королевична да тут подолянка,
	Сама ему да испроговорит:
	"Ай же ты король да Политовскии!
	Едет ту за нами женщина,-
	Хоть и женщиной да туда-ка сокрученось,
	Не женщина тут едет вслед погонушка,
	Едет тут Михаила Потык сын Иванович.
	И давай же мне напитков еще сонныих,-
	Он же до вина да есте спадсливый.
	Поднесу ему я чару зелена вина,
	Гди выпье, он же тут и в сон заснет".
	Тяжелешенько да она плаче ли:
	"Ты Михаила Потык сын Иванович!
	Увез меня король да Политовскии,
	Что ль силою увез меня из Киева".
	"Выпей еще чару зелена вина".
	Где выпил, тут и в сон заснул.
	Подскочила тут к коню да к богатырскому,
	Принимает на плечо да на волшебное,
	Сама же тут Михаилы приговариват:
	"Гди был молодой Михаила Потык сын Иванович -
	Стань-ка нынь горючий белой камешок,
	Будь-ка ты, Михайло, нынь во камени".
	В ту было да в земляну Литву.
Вар. к 195-232	А не евши где Потык, сам не пивши же,
V
	Но настиг где-ка тут Коршея Коршеевича:
	Тут стоит в чистом поле белой шатер,
	Да стоит-де тут да всё белой шатер,
	Заходил где-ка Потык во белой шатер,
	"Еще на-тко те ножка да нонче правая,
	Еще на-тко тебе да ручка правая".
	Еще тут же где Потык сын Иванович
	Еще сдался на бабьи нонче прелести,
	И спит аки да будто гром гремит.
	Еще тут же Марьюшка где лебедь белая
	Говорила она да Коршею Коршеевичу:
	"Уж ты ой еси, Коршей да всё Коршеевич!
	Да наехал нас невежа да всё невежищо".
	Пробудился Коршей да всё Коршеевич,
	Да запутали в опутинки толковые,
	Да замкнули во замочики немецкие,