Иван Гостиный сын

ИВАН ГОСТИНЫЙ СЫН

	Во славном городе было во Киеве,
	У славного у князя Владимира
	Заводился-поводился почёстной пир.
	Все на пиру к князю собиралися,
	Купцы именитые, гости торговые,
	И все были они на пиру пьяные все,
	И все они напивалися, наедалися и порасхвастались:
	Умной похвастал матерью,
	А безумной похвастал молодой жоной,
10	А иной похвастал золотой казной,
	Иной похвастал имением-богатесью,
	А Иван Гостиной сын похвастал он добрым конем.
	А князь Владимир это слово выслушал,
	Подходил к Ивану, к столу дубовому,
	Говорил он Ивану таковы слова:
	"Ах Иван, Иван Гостиной сын!
	Ай неужели нет таковых коней,
	Как у тебя-то есть
20	Да у меня-то есть да три коня-то добрый -
	Сив Воронко, Полонко да Сивогрив жеребец:
	Воронко стоит на шести розвезях,
	А Полонко стоит на девяти розвезях,
	А Сивогрив жеребец на двенадцати.
	Э да неужили ты со мной ударишь во велик заклад -
	Да ехать там от Киева до Чернигова
	Меж обедней, заутреней благовещенской
	Три девяноста мерных верст,
	Да ту съездить, назад воротиться".
30	А Гостиной сын да он разума прохлупался,
	Да во пьяном виде даже со князем Владимиром
	Да и ударил во велик заклад -
	Да прозакладывал с плеч да буйну голову;
	А князь Владимир прозакладывал да три шубы соболиные,
	Да три погреба с золотой казной:
	Да им ехать от Киева до Чернигова
	Да три да девяноста мерных верст
	Меж обедней да заутреней да благовещенской.
40	Все они да разъезжалися,
	Все они да расходилися.
	Да и шел Иван Гостиной сын пьян, невесел, нерадошен.
	Да повесил буйну голову да ниже могучих плеч.
	Да стретала его да родна матушка:
	"Ах ты чадо, чадо мое милое, Иван Гостиной сын!
	Да что идешь с пиру невесел, нерадошен,
	Да понизил свою буйну голову ниже могучих плеч?
	Что тебя пьяница обесчестила,
	Или собаки тя облаяли,
50	Али черны вороны тя обграяли,
	Али чара вина не рядом дошла?"
	Говорил Иван да родной матушке:
	"Ах ты родна, родна ты моя матушка!
	Да мне чара рядом дошла,
	Да и пьяница да не обесчестила,
	А и собаки те да не облаяли,
	А и черны вороны меня да не обграяли,-
	А я разумом прохлупался
60	И прозакладал я с плеч буйну главу:
	Да нам ехать с ним от Киева до Чернигова
	Да три да девяноста мерных верст на добрых конях
	Я не знаю, есь ли у нас маленькой Бурушко космательной,-
	Я слыхал, родна батюшка".
	Говорила ему родна матушка:
	"Ах ты чадо, чадо мое милое, Иван Гостиной сын!
	Не тоскуй-ка ты, не печалься-ка,
	А вставай-ка утром ранёшенько,
	Умывайся ты белым-белёшенько,
70	Утирайся ты ведь сухо весь, сушенько,
	Да бери-ка ты узду тесмяную,
	Да иди на конюшни стоялые,
	Да сбирай себе да добра коня".
	А Иван Гостиной сын на слова-то родной матушки
	И был ён весел и радошён,
	Не стал кручиниться да печалиться,
	А выстал он раным-ранёшенько,
	А умылся он белым-белёшенько,
80	Помолился он святу образу,
	Выходил он на чистой двор,
	Заходил он на конюшни стоялые.
	Зашел он на перву конюшню стоялую -
	Да полным-полно конюшня стоялая добрых коней:
	Как он рыкнул-рыкнул по-звериному,
	Да свистнул он по-соловьиному,
	А все кони пали со своих ног -
	Нету туто Ивану ведь добра коня.
	Закручинился Иван, да запечалился,
90	Приходил Иван на другу конюшню стоялую -
	И друга конюшня стоялая
	И стоит коней полным-полна:
	Как он рыкнул по-звериному,
	А и свистнул он по-соловьиному,
	И все кони увалились с резвых ног -
	Да и тут нету Ивану добра коня.
	Закручинился Иван, запечалился:
	Еще одна у него конюшня добрых коней.
100	Как зашел на третье конюшню стоялую -
	Только стоит кобылица-латыница
	Да и с маленьким жеребеночком:
	Как он рыкнул по-звериному,
	А и свистнул по-соловьиному,
	А кобылица-латиница увалилась она да со резвых ног,
	А и маленькой Бурушка косматенькой
	Только ушком повел.
	Приходил Иван Гостиной сын
	Да и к маленькому Бурушке косматому,
110	Увалился он да во резвы ноги,
	Ах да говорил он да таковы слова:
	"Ах ты маленькой Бурушко косматенькой!
	Ты служил да моему-то да родну батюшку,
	А вынимал из дел закладнии,
	Уносил от смерти ты от скории,-
	Э послужи ты мне да ты верой-правдою:
	Я с глупа разума да ведь прохлупался;
	Да я был-то у князя Владимира да на честном пиру,
120	Напивался да наедался пьян да весел-радошён,
	Да ударил я да во велик заклад,
	Прозакладал я с плеч буйну главу -
	Да нам ехать с ним на добрых конях
	Меж обедней и заутреней да благовещенской
	От Киева да до Чернигова
	Три да девяноста ведь мерных верст".
	А маленькой Бурушко косматенькой
	Да провещался-провещался разговором человеческим.
	Говорил Ивану-то таковы слова:
130	"Ох Иван, Иван ты Гостиной сын!
	Я служил-то твоему да родну батюшку,
	Да служил ему да верой-правдою,-
	Он питал меня сытой мёдой медвяныя,
	Да пшёном-то он белоярыя,
	Да я стоял-то у его на белых полстях,
	А у тебя-то ем всё да болотину,
	А пью-то ту воду со ржавчиной,
	А стою-то у тебя по колен в назьму:
	"
140	А Иван Гостиной сын не стават у коня из резвыих ног:
	"А ох ты маленькой Бурушко косматенькой!
	Виноват я был пред тобой, да был хозяин ведь,
	Не держал тебя на белых полстях.
	Послужи-ка мне ведь, как батюшку,
	Да и вынь меня из дела закладнего,
	Да не дай ты мне смерти напрасные".
	А маленькой Бурушко косматенькой
	Провещался языком человеческим:
	"Ох Иван, Иван да ты Гостиной сын!
150	Да иди ты себе на град-то ведь,
	Да купи ты мне пшена белоярого
	Да сытой мёды да медвяный,
	Да посей пшены белоярый,
	Да напой коня, да накорми коня,
	Да и выкупай меня да в трех росах -
	Да тогда веди к великому князю Владимиру
	Да и ехать в дело, да в дело закладнее
	Да от Киева да до Чернигова
	".
160	А ставал Иван Гостиной сын от добра коня,
	Шел набрал он пшена белоярого
	Да сытой мёды медвяный,
	И набрал он белых полстей,
	Накормил коня и напоил коня,
	Становил его да на белы полсти.
	И да пришло число вести его
	К великому князю Владимиру.
	И умывался он белым-белёшенько,
	Да утирался он ведь сушенько,
170	Да помолился он Спасу, пречистой Богородице,
	Одел он шубы соболиные:
	Не тем-то соболем шубы пушены,
	Который ходил по сырой земле,
	А тем-то шубы пушены,
	Который живет да во синем море
	И пьё и ест из синя моря.
	И прибрал Иван к себе Потанюшку Малохромина
	Да Микиту он ведь Гостиного,-
180	Взял Иван Гостиной сын в запас к себе,
	Поехал ко князю Владимиру,
	Чтобы выслободить от смертей напрасные.
	И взял он Бурушку на узду тесмяную,
	Не садился он да верхом его,
	А обуздал он коня, наложил на коня
	Седло черкасское да плетку ременную,
	А повел коня он по граду пешком,-
	А конь на узде-то поскакиват,
	А поскакиват да конь, поигрыват,
190	Да хватат Ивана за шубу соболиную,
	Да и рвё он шубы соболиные
	Да он по целому да по соболю,
	Да бросат на прешипект.
	И гости торговые, и купцы именитые
	Да и смотря на Гостина сына
	И говоря ему да таковы слова:
	"Ох Иван, Иван да ты Гостиной сын!
	Да зачем коню даешь шубу соболиную?
200	Он бы тя из вины простил".
	А Иван Гостиной сын да говорил в ответ:
	"Ох вы гости, гости вы торговые,
	Да купцы-то вы да именитые!
	А жива голова - да надо живота,
	А отжила - ничто не надобно".
	Приводил Иван добра коня
	Да он к терему да златоверхому,
	Да и к князю он да ко Владимиру,
	Становил его да у стены его,
210	Заходил он в палату белокаменну,
	Крест ведет по-писаному,
	Говорил он таковы слова,
	На все стороны поклонился им:
	"Ох ты князь, князь Владимир ведь!
	Пришло время нам да обряжатися,
	Да и ехать нам от Киева до Чернигова;
	Нам и путь-дорога будет дальняя,
	А дело-то у нас есть закладнее".
220	Посмотрел да на его да добра коня:
	Стоит маленькой Бурушко ухрюватенькой.
	Говорил он таковы слова:
	"Ох Иван, Иван Гостиной сын!
	Да на ком ты хошь путь-то ехати -
	На чёрте ехати али чёртом правити?
	У мя есть-то, есть три-то жеребца-то стоялые -
	Воронко, Полонко да Сивогрив жеребец:
	Воронко-то держат да шесть-то конюхов,
	Полонко-то держат да девять конюхов,
230	А Сива-то жеребца двенадцать конюхов
	На двенадцати розвезях удерживают".
	А Иван Гостиной сын говорил он князю таковы слова:
	"Ох ты князь Владимир ты!
	Укажи-ка ты на добрых коней.
	Не суди ты маленькому Бурушку косматому,
	Не выражай слов несчастныих -
	Покажи ты мне да ведь добрых коней,
	Да и выйди ты да ко добру коню".
240	Взяли жеребцов на розвези,
	Выводили ко добру коню:
	Воронка ведут на шести розвезях,
	Полонка ведут на девяти розвезях,
	Сивогрива жеребца да на двенадцати едва удерживают
	Как и вывели конюхи добрых коней -
	А увидел Бурушко косматенькой,
	Засверкали его глаза серые,
	Заходили его уши те резвые;
	Как он рыкнул по-звериному,
250	А и свистнул он по-соловьиному,
	Да и вылетел в полтерема да златоверхого,
	Как ударил он о сыру землю -
	А сыра землю покулубалася,
	А и море-вода разбежалася,
	А Воронко за реку ускочил,
	А Полонко концом ушел,
	А Сивогрив жеребец исплечйлся стоит,
	А не на ком князю конем ехати.
260	"Ох Иван, Иван Гостиной сын!
	Зайдем мы во теремы златоверхие
	Посоветовать совет нам хорошие".
	Как зашли во терем златоверхие,
	И выговариват Ивану таковы слова:
	"Ох Иван, Иван Гостиной сын!
	Ты продай-ка мне добра коня,
	Маленького да Бурушка косматого".
	Да Иван Гостиной сын говорил он князю таковы слова:
	"Ох ты князь Владимир ведь!
270	Я не хочу злата взять за добра коня,-
	Ежли желаешь, даром ти отдам".
	Как услышал Бурушко косматенькой таковы слова,
	Как он рыкнул по-змеиному,
	Ай свистнул он по-соловьиному,
	Да и вылетел в полтерема да златоверхого,
	Да ударил ён о сыру землю -
	И мать земля-то покулубалася,
	А напитки на столах расплескалися,
280	Князь Владимир выговаривал таковы слова:
	"Я прошу тебя, Иван Гостиной сын,-
	Спусти коня да куда надоть тебе,
	А я в деле с тобой рассчитаюся,
	Дам три шубы соболиные,
	Дам три погреба да золотой казны:
	Выводи-ка ты добра коня,
	А то нам он смерть предаст".
	А Иван Гостиной сын написал своей рукой
290	Приложил к седёлку черкасскому,
	Привязал ён плетку ремённую
	И направлял к своей да к родной матушке.
	Полетел сам конь к родной матушке.
	А говорил он князю-то таковы слова:
	"Ох ты князь да ведь Владимир!
	Ты дай мне шубы соболиные,
	А не надо мне три погреба золотой казны,-
300	Потаньку Малохромина,
	Потаньку Малохромина да Микиту Гостина сына.
	Отвори по всей твоей области домы питейные, чтобы
	старой и малой пили своей рукой и женской пол кому
	".

Примечания

Иван Гостиный сын. Соколов - Чичеров. No 270. Зап. от И. Ф. Сидорова, дер. Щаиниково (Кенозеро). Иван Гостиной сын похвастал он добрым конем. По логике сюжета более естественно, что конями хвастает и вызов присутствующим бросает князь, а Иван необдуманно принимает вызов (см. вар. I). Меж обедней, заутреней благовещенской. Подобно некоторым другим сюжетам, исполнение богатырского подвига падает на праздник (см. "Илья Муромец и Соловей-разбойник" и "Дюк Степанович"). Три девяноста - т. е. три раза по девяносто. В других вар. "заклад" - в соответствии с былинной традицией - подтверждается "порукой" других лиц, причем подчеркивается антагонизм поручителей (Гильфердинг-3. No 307):

Не тоскуй-ка ты и т. д. В образе матери Ивана явно проступают черты сказочной или эпической мудрой матери, которой ведом ход событий и которая способна помочь сыну. Да и рвё он шубы соболиные. В вар. I этот эпизод изложен по-другому: после всех испытаний Ивана князь намерен захватить коня, когда тот будет в чистом поле. Узнав об этом намерении, конь советует Ивану надеть кунью шубу, и, когда Владимир начинает осматривать в поле коня, тот стаскивает с хозяина шубу и рвет рукав, после чего перепугавшийся князь решительно отказывается от коня. Дам три погреба да золотой казны и т. д. Есть вар., где князь отдает Ивану "пол-Киева... полдворца восударского" (Григорьев-1. No 90, 129).

I. Ончуков. No 22. Зап. от П. Р. Поздеева, село Усть-Цильма. Подобно ряду других печорских редакций различных былин, в этой усилены антикняжеские мотивы: князь признает свое поражение лишь после серии дополнительных испытаний, не предусмотренных "закладом"; усилен триумф героя, который побеждает многократно.