[124]
ФАБУЛЬНАЯ МИФОГРАФИЯ
ОСНОВНАЯ часть данной работы посвящена фабульной мифографии. Она возникла в эллинистическое время; в отличие от ранней генеалогии и ранней хорографии, имевших еще какие-то отношения с мифологией вне литературы, она принадлежит к тем разновидностям мифографии, которые извлекали миф из книг.
С логической точки зрения фабульная мифография есть результат оформления мифологии принципом единства действия. Единство действия, согласно Аристотелю (и здравому смыслу), подразумевает, во-первых, возможность охватить все действие одним взглядом; во-вторых, внутреннюю закономерность действия, развитие его самого из себя и законченность; последнее же подразумевает наличие завязки и развязки, т. е. вызывающих некое событие обстоятельств и самого события, вызванного этими обстоятельствами. Все прочее, все, чего не требует причинно-следственная связь завязки и развязки, является лишним с точки зрения единства действия.
Драма, прежде всего - трагедия, первой применившая к мифологии принцип единства действия, сыграла решающую роль в возникновении фабульной мифографии, в привычке понимать миф как сюжет,
[125]
«фабулу». Трагедия была не просто источником некоторых мифографов в некоторых случаях; ее строение, ее внутренняя необходимость заставили увидеть миф как законченный, имеющий завязку и вытекающую из нее развязку рассказ о неком персонаже, именем которого и обозначается («называется») данная трагедия и данный миф («Орест», «миф об Оресте»). Эту единицу мифологического содержания мы называем «трагической мифопеей»: ее можно изложить в виде трагедии, а можно в виде фабулы. Более или менее осознанное понимание «мифа» таким «фабульным» образом, отсутствовавшее, как показал предыдущий очерк, до этого, неизменно присутствует с тех пор1.
Сам термин «фабульный» произведен от названия книги Гигина «Fabulae» («Мифы»), которая является главным предметом разбора в этой главе, но одновременно - от смысла фабульной мифографии, приравнивающей мифы к фабулам, организованным единством действия. Книга Гигина в древности, возможно, называлась вовсе не «Фабулами»2, а «Генеалогиями»; тем ценней тот факт, что традиция заменила неточный и неудачный заголовок таким, который отвечает сути озаглавленного. Книга Гигина в конечном счете является переработкой греческих источников3; в ней
[126]
мы застаем фабульную мифографию уже не в греческой половине империи, а в латинской; здесь она впоследствии долго развивается.
Сноски
2 Достаточно распространено предположение, что «Фабулами» она была названа только в editio princeps.
3 Роуз считал ее переводом одной греческой книги; в последнее время непосредственная, текстуальная близость нашего текста Гигина к греческим источникам оспаривается (Huys J. Euripides & the «Tales from Euripides»: sources of the Fabulae of Ps.-Hyginus? // Archiv für Papyrusforschung. Bd. 42, 1996. S. 168-178; Bd. 43, 1997. S. 11-30; за сведения об этой оставшейся недоступной ему работе автор благодарит В. Н. Ярхо).