Эпилог
Рама обратил к Хануману бледное, похудевшее лицо.
— Где же Сита? — спросил он.
— Сейчас я ее приведу, друг мой, — отозвался Хануман.
И вот он уже бежит по улицам Ланки, покрытым обуглившимися телами ракшасов и головнями.
Бледная и печальная, сидела Сита в саду за дворцом, окруженная стражей из ракшасок. Не ждала она от будущего ничего хорошего. Но вот зашевелилась листва. Сита увидела Ханумана и услышала его голос:
— Рама победил! Могучий Равана пал от его руки.
Радость Ситы была столь велика, что она на мгновение утратила дар речи. И поднял Хануман лук, чтобы расправиться с ракшасками.
— Не трогай их! — послышался слабый голос Ситы. — В бедах, выпавших на мою долю по воле богов, нет вины их, подневольных.
— Поднимись на паланкин! — распорядился Хануман. — Рама хочет тебя видеть.
Печальным был путь царевны по улицам города, устланным телами ракшасов. Раненые, поднимая головы, говорили:
— Смотрите! Вот она, разрушившая наш город, погубившая тысячи тысяч. Это из–за нее обезумел Равана и ввязался в гибельную войну.
Хануман, несущий Раму и Ситу
Слыша это, Сита опустила голову, когда же она ее подняла, она увидела Раму в окружении обезьян и медведей, замерших, любуясь ее красотой.
— О супруг мой! — молвила Сита. — Велика моя вина перед тобою и народом трех царств — людей, обезьян и медведей. Страсть, внушенная мною Раване, обернулась великой бедой.
— Спустись на землю! — произнес Рама сурово.
Удивляясь тому, с каким выражением были произнесены эти слова, Сита спустилась с паланкина и склонилась в низком поклоне.
— Дочь Джанаки! — произнес Рама. — Я исполнил свой обет. Твой похититель Равана уничтожен. Нанесенное тебе оскорбление смыто кровью. Но кто из высокого рода может принять жену, так долго находившуюся вне дома? Пусть тебя не коснулись чужие руки, но тебя ощупывал нечистый взгляд. Ты запятнана. Тебе надо удалиться.
Из глаз Ситы потоком хлынули слезы. Но вот она выпрямилась, и Раме предстало ее лицо, гордое и прекрасное в горе и оскорблении.
Рама и Сита после победы над Раваной
— Не забывай, Рама, — отчетливо проговорила она. — Мой род не ниже твоего. Я — дочь Земли и достойна другого обращения. Если ты решил со мною расстаться, почему ты прислал за мною Ханумана? И я могу доказать тебе свою верность. Прикажи приготовить костер.
–то с размаха бросил в костер пламя, и оно осветило прекрасное лицо дочери Земли, готовой принять смерть.
— Агни! Будь свидетелем, что сердце мое никогда не отвращалось от Рамы.
Костер принял Ситу. Багровые языки пламени взметнулись в воздух. И все, кто это видел, — уцелевшие ракшасы, обезьяны и медведи испустили горестный вопль.
Но вдруг пламя разделилось на две части, и из него выступил муж в багровом одеянии, неся Ситу на могучих руках. И вот он вскидывает над вихрем черных волос свою ношу, и все увидели Ситу. И одновременно с небес прозвучало трижды:
— Безгрешна! Безгрешна! Безгрешна!
И вот уже заложена воздушная колесница Куберы, которую Рама решил возвратить ее владельцу. Держа за руку бледную, но все еще прекрасную Ситу, Рама поднялся на колесницу. Рядом с ним устроились Лакшмана и Сугрива. Колесница под торжествующий вопль обезьян и медведей взметнулась ввысь. Впереди нее, указывая путь, несся Хануман, похожий на льва и птицу.
Исполнен мной данный зарок,
И ожили древние шлоки.
Из листьев багряной ашоки
Сплетен для Вальмики венок.
«Рамаяны» высится ствол,
Лианою Ситой обвитый.
Любовь, что вкусила амриты,
Справляет свое торжество.
Проходят веков караваны,
Но слово поэта цветет.
Смотрите, в год обезьяны
Вершит Хануман свой полет.
* * *
Шестая книга «Рамаяны» завершается возвращением Рамы и его спутников в Айодхью и воцарением победителя на троне, сохраненном благородным Бхаратой. Правление Рамы («Рамараджья») описывается как Золотой век — без смерти, болезней, преступлений, войн. Затем Рама обретает облик своего небесного отца Вишну и вместе со всеми жителями Айодхьи переносится на небо, миновав муки смерти. Седьмая книга содержит рассказ об изгнании Рамой беременной Ситы, об укрытии ее певцом Вальмики в лесном убежище, о рождении двух сыновей Рамы — Куша и Лавы, похожих на отца, как две капли молока. Вальмики, пораженный рассказом Ситы и ее благородством, перенес радости и страдания любящей пары в шлоки «Рамаяны». Росли Куша и Лава — и одновременно, как мощное дерево над кровлей хижины, разрасталась «Рамаяна», и ее шлоки, подобно птицам, разлетались по всей Индии.
Хануман, возвещающий оправдание Ситы
Куша и Лава знали поэму о подвигах Рамы наизусть, и пришли они по совету Вальмики в Айдохью, чтобы спеть под окнами царского дворца. Рама пригласил их в свои покои, и они спели для царя и его гостей вступление к поэме. Восхищенные гости потребовали, чтобы они пропели поэму до конца. И только через несколько дней, когда поэма была окончена, Рама понял, что перед ним сыновья Ситы, и распорядился, чтобы ее привели.
Он не простил ее, но попросил доказать еще раз перед всем народом свою невиновность. И обратилась Сита к матери:
— О Земля! Возьми меня в свои объятия, дай доказательство, что я невиновна перед моим супругом и перед людьми.
Народ ликовал, возглашая:
— Невинна! Невинна!
Рама стоял с опущенной головой. Слезы струились из его глаз. Он потерял Ситу навсегда.