Мифы народов мира
Статьи на букву "П" (часть 7, "ПТА"-"ПЯТ")

Статьи на букву "П" (часть 7, "ПТА"-"ПЯТ")

ПТАХ

ПТАХ - Птa (pth), в египетской мифологии бог города Мемфиса. Культ П. имел общеегипетский характер, был распространён также в Нубии, Палестине, на Синае. П. изображался в виде человека в одеянии, плотно облегающем и закрывающем его, кроме кистей рук, держащих посох «уас». Согласно богословскому произведению мемфисских жрецов (т. н. «Памятник мемфисской теологии»), П. - демиург, создавший первых восемь богов (своих ипостасей - Птахов), мир и всё в нём существующее (животных, растения, людей, города, храмы, ремёсла, искусства и т. д.) «языком и сердцем», задумав творение в своём сердце и назвав задуманное языком. Он стоит во главе мемфисской эннеады (девятки) богов: «Эннеада - это губы и зубы П., уста которого назвали все вещи». П. - язык и сердце эннеады, в нём заключены все боги. Глава гелиопольской эннеады Атум также происходит от П., таким образом, к П. восходят и девять богов Гелиополя. П. считался покровителем ремёсел (поэтому в Древней Греции он отождествлялся с Гефестом), искусств, а также богом истины и справедливости. Женой П. была Сехмет, сыном - Нефертум. В поздний период его сыном называли также Имхотепа (мудреца и врачевателя, обожествлённого верховного сановника фараона Джосера и строителя его пирамиды, 28 в. до н. э.). Жёнами П. иногда назывались также Маат, Баст, Тефнут, Хатор. Душа П. - Апис. язык - Тот. В имени Птах-Татенен с П. был отождествлён бог земли Татенен. Новое синкретическое божество почиталось как дающее пищу. Получив, слившись с Татененом, связь с почвой и плодородием, П. был объединён с богом плодородия и покровителем умерших Сокаром (Птах-Сокар), а затем с Осирисом (Птах-Сокар-Осирис). Птах-Сокар-Осирис имел функции бога загробного царства. С развитием религиозного синкретизма П. был отождествлён и с большинством других египетских богов: Ну ном, Тотом, Атумом, Амоном, Ра, Себеком-Ра и др. Как демиург он сближался с Хнумом. Р. И. Рубинштейн. Фараон Сети I перед Птахом. Фараон Сети I перед Птахом (справа — Ра-Гарахути). Роспись в храме Сети I в Абидосе. Около 1300 до н. э. Птах. Птах. Бронза. 1 тысячелетие до н. э. Дрезден. Скульптурное собрание. Столб с рельефным изображением Сенусерта I и бога Птаха. Около 1971-1929 до н.э. Гробница Тутанхамона: статуэтка бога Птаха. Около 1334-1328 до н.э.

ПТИЦЫ

Статья большая, находится на отдельной странице.

ПУГОС

ПУГОС - Пухос, Анки-Пугос, в хантыйской мифологии богиня-жизнедательница. По представлениям восточных хантов, П. ведает рождением детей. Считалось, что П. посылает в чрево женщин маленьких детей, при рождении даёт младенцу жизненную силу (ильт) и опекает его в первые месяцы жизни (согласно поверьям, ребёнок, лопоча, общается с П.). П. - дочь (по другим вариантам - мать) Нуми-Торума. Е. х.

ПУКЕ

ПУКЕ - Пуки с (Pũkis, жен. род pũkîene), в латышской мифологии летучий дух, дракон. Упомянут П. Эйнгорном (нач. 17 в.). В народных сказках - огнедышащий многоголовый змей, противник героя, обитающий в воде или возле воды. В поверьях латышей П. - дух, приносящий в дом богатства (ср. литов. Айтва-раса): хозяева хуторов покупают или заполучают его, продав собственную душу и души близких чёрту. П. крадёт по ночам у соседей деньги и съестные припасы, переносит их по воздуху хозяину в своём хвосте-мешке, сам принимает вид летящего пламени. Обитает в хозяйственных постройках. Ср. также др.-исл. puke, «чёрт», др.-англ. риса, «кобольд». Лит.: Adamovice L., Pũkis latviesu folklora un senlatviesu mitologija, «Rigas Latvieiu Biedrlbas Zinatnu Komitejae. Rakatu krajums., kr. 23 A. Humanitari raksti, Riga, 1940. В. И., В. Т.

ПУ ЛАНСЕНГ

ПУ ЛАНСЕНГ - в лаотянской мифологии (тайская языковая группа) бог - устроитель земли и культурный герой. П. Л. был королём ещё до потопа. Когда верховный бог Тхен Факхын послал потоп, П. Л. вместе с двумя другими добродетельными королями спасся на плоту. Вода подняла их плот до неба, и там три короля упросили его позволить людям снова заселить землю. Бог дал им с собой буйвола. В Мыонгтхане (местность, расположенная в Дьенбьенфу во Вьетнаме) они стали возделывать рисовые поля. Через три года буйвол умер. Из его ноздрей выросли две огромные лианы, на которых созрели тыквы. П. Л. пронзил тыкву куском железа, и через отверстие вышли первые люди. Выходя, они испачкались в угле, и поэтому горцы имеют тёмную кожу. П. Л. расширил отверстие ножом, и вышли ещё люди - лаотянцы и другие тайские народы, светлые и более высокого роста. П. Л. научил всех людей ремёслам, строительству домов, обрядам, почитанию родителей и предков. я. ч.

ПУЛАСТЬЯ

ПУЛАСТЬЯ (др.-инд. Pulastya), в индуистской мифологии один из Праджапати. Потомками П. были ванары (обезьяны), киннары, ракшасы (Мбх. I 60, 7) и среди них герои «Рамаяны» - Равана, Кумбхакарна, Шурпанакха и Вибхишана - дети Вишраваса, старшего сына П. По мифическому преданию, через П. Брахмой были переданы людям многие пураны. п.г.

ПУЛУГУ

ПУЛУГУ - Билику, в андаманской мифологии олицетворение разрушительного северо-восточного муссона, выступающего то в женском, то в мужском образе. Считается, что П. обитает где-то на северо-востоке, жилищем ему служит пещера или дом из камня на небесах. П. приносит на острова штормы и бури, разрушительная сила которых истолковывается как гнев П., вызванный нарушением традиционных запретов, иногда неясного происхождения (нельзя шуметь во время пения цикады, нельзя умерщвлять цикаду и некоторых рыб и птиц, растоплять пчелиный воск и т. д.). В одном из мифов рассказывается о том, как П. наслал на людей бурю за то, что они потревожили цикаду во время её пения. Виновные были смыты в океан и превратились в рыб, а те, которые были унесены ветром, превратились в птиц. В мифах П. часто выступает как создатель мира и первого человека - Томо. П. многому научил Томо и его жену Миту, в т. ч. добывать огонь и пользоваться им. Вместе с анимистическими представлениями с образом П. связаны некоторые тотемистические верования. В мифах прослеживается родство П. с некоторыми птицами, рыбами и другими животными. Культа П. на Андаманах никогда не было. Лишь отдельными заклинаниями люди пытались испугать П., чтобы предотвратить дождь, бурю. За П. стоял целый класс духов, отличающихся друг от друга как местными названиями, так и своими функциями. А. Н. С.

ПУ НЕН И НАНГ БЫОН

ПУ НЕН И НАНГ БЫОН - в мифологии белых тай Вьетнама (тайская языковая группа) божества, которые катят по небу огромные шары, сделанные из золота и серебра. Пу нен (П. н., «господин солнца») вечером скатывает солнце на землю и скрывает его под плотным покрывалом, а ночью катит на восток по южному краю земли. Луна идёт по тому же пути, но в обратном направлении. Нанг быон (Н. б., «дама луны») длинным шарфом в разные дни то сильнее, то слабее обматывает луну. Солнечные или лунные затмения бывают оттого, что небесные юноши и девушки встречаются для любви, и чтобы их не видели, скатывают светила и закрывают их покрывалами. я. ч.

ПУП ЗЕМЛИ

ПУП ЗЕМЛИ - мифопоэтический символ центра. Как таковой П. з. служит опорой других символов центра (например, мировой оси) или их вершиной (он обозначает вершину мировой горы или место, к которому пристал ковчег, когда стали спадать воды мирового потопа). В рамках мифологическо-космической концепции, устанавливающей соответствия между элементами микрокосма и макрокосма (глаза - солнце, волосы - растения, кости - камни и т. п.), пуп занимает место, в котором совмещаются оба соотносимых объекта: пуп первочеловека и есть пуп вселенной (ср. как исключение возникновение из пупа первочеловека Пуруши воздушного пространства - РВ Х 90, 14). Идёт ли речь о человеческом или космическом пупе, он обозначается одним словом (ср. рус. пуп, нем. Nabel, англ. navel, др.-греч. 'ομφαλός, др.-инд. nabhi). Особая сакральность П. з. объясняется его связью с родовым местом, с тем, что он несёт на себе след происхождения человека, вселенной (расширяющейся после взрыва: ср. др.-инд. nabh-, «взрываться», «лопаться») и земли (в некоторых центральноазиатских традициях она разрастается вокруг П. з. как своего центра). В отличие от других категорий моделирования пространства (ср. в связи с этим ст. о середине мира. репрезентацией которой является и П. з.), П. з. предельно отвлечён, геометричен и метафизичен, он служит идеальным мыслимым центром в медитативном трансе (напр., в буддийских и византийских мистических созерцаниях; считалось, что через созерцание собственного пупа можно изолироваться от «возмущающего» влияния субъективных факторов и охватить десубъективизированный мир как единое целое). Согласно Страбону, в Дельфах встретились посланные Зевсом с востока и с запада два орла. В память об этом обретённом сакральном центре в середине дельфийского храма был установлен мраморный шар с двумя золотыми орлами по сторонам шара. У древних евреев священный щит имел форму пупа (выступ в центре круглого щита назывался пупом или словом того же корня в древнегреческом и латинском языках). В ряде традиций П. з. отмечается каменными полусферами (пол-яйца) или особыми межевыми камнями (в Южной Индии они называются «пуповыми камнями», ср. лат. umbo, «межевой камень» при umbilicus, «пуп»). В ряде традиций (напр., у индейцев суньи) существуют особые мифы, посвящённые теме отыскания П. з., и технология определения центра. У некоторых американских индейцев этот поиск мотивируется представлениями о происхождении племени из пупа или пупа - лона земли. Распространён образ П. з. и в азиатских традициях. Так, в одной якутской легенде рассказывается о «спокойном месте - жёлтом П. восьмиугольной матери земли». Из П. растёт цветущее дерево с восемью ветвями: его кора из серебра, сок из золота, из кроны сочится божественный напиток с жёлтой пеной, утоляющий голод и жажду и устраняющий горе и печаль. В других легендах этот П. з. отмечает место рождения первого человека («белого юноши»). Понятие П. з. часто встречается в индийских ритуальных текстах («Этот алтарь - крайняя граница земли, это жертвоприношение - пуп мироздания», РВ I 164, 35). П. з. - это место, в котором пребывает Агни, когда он на земле, иногда в нём локализуется Вивасват (I 139, 1). В странах юго-западной Азии и Дальнего Востока известно много примеров приурочения образа П. з. к храмам, святилищам, алтарям или к трону божества, особенно матери-земли. П. з. фигурирует в ряде финноязычных мифологий, В частности, в заговорах против болезней упоминается не только сам П. з., но и мотив его вырывания из земли. П. з. может рассматриваться и как вход в лоно, в чрево, в преисподнюю. Так, например, у древних греков, кроме Дельф, П. з. считался и город Энна в центре Сицилии, где находился храм Деметры в память о том, что в этом месте Аид похитил Персефону. В связи с подобными представлениями пуп нередко табуируется, служит объектом оберегов и запретов. Считается, что злая сила внедряет в человека болезни и пороки именно через пуп. В одной тюркской мусульманской легенде рассказывается, что, увидев первого человека, дьявол плюнул ему в желудок, но аллах вычистил плевок, отчего П. до сих пор имеет вид рубца, шрама. Пуповину часто считают определяющей судьбу человека. Маори вешают пуповину новорожденной на ветвь священного дерева, чтобы, выросши, она стала плодовитой. Индейцы чироки хранят пуповину девочки под ступкой для растирания зерна, считая, что это сделает её искусной в печении хлеба. Туземцы Западной Австралии топят пуповину мальчика в воде: это поможет ему стать хорошим охотником. Древние германцы считали, что ребёнок, съевший свою пуповину, становится умным, а у испанцев бытует представление о том, что ребёнок, чья пуповина съедена каким-либо животным, вырастает плохим человеком. Лит.: Худяков И. А., Верхоянский сборник, «Записки Восточносибирского Отдела Русского Географического Общества», т. 1, в. 3, Иркутск, 1890, с. 18, 112, 132, 144, 152; Hocart A. М., Kingship, L., 1927, ch. 14; Нarva U., Die religiösen Vorstellungen der altaischen Völker, Hels., 1938; Butterworth E. A. S., The Tree at the navel of the earth. В., 1970. Д. Н. Топоров.

ПУПЫГ

ПУПЫГ - пупи, тов, тови, в мансийской мифологии духи-хранители и духи предков (в отличие от злых духов куль). 77 П., посланных Нуми-Торумом на землю в помощь людям, стали вместо этого уничтожать людей, за что были заточены в подземелье. В хантыйской мифологии П. и куль называются лунг. е. х. Пупыги. Пупыги. Дерево. Ленинград. Музей антропологии и этнографии.

ПУРАМДХИ

ПУРАМДХИ (др.-инд. Puramdhi), в древнеиндийской мифологии божество, персонифицирующее изобилие и полноту даров, щедрость, исполнение желаний. В «Ригведе» (X 39, 7) упоминается женщина по имени П., которой Ашвины дали лёгкие роды (она же связана с Ашвинами, I 116, 13, 117, 19); поэтому характерно употребление этого слова в «Ригведе» как имени нарицательного для обозначения плодовитой женщины (то же - в пракритах). Первоначальное значение имени П. - «творящая (дающая) дары». Ближайшая параллель - авест. паренди. Лит.; Renou L., Vedic Puramdhi, «Annals of Oriental Research. Centenary», 1957, № 13. В. Т.

ПУРУРАВАС

ПУРУРАВАС (Purûravas), в индуист-ской мифологии первый царь Лунной династии, сын Илы и Будхи. Миф о П. и Урваши, являющийся вариантом мотива любви смертного к богине, отражен в «Ригведе» (X 95), подробно изложен в «Шатапатха-брахмане» (XI 5, 1) и многих пуранах, обработан Калидасой в драме «Викраморваши» («Мужеством обретенная Урваши»). Согласно «Шатапатха-брахмане», П. полюбила Урваши и согласилась жить с ним на земле, но с условием, что никогда не увидит его без одежды. Между тем гандхарвы, обеспокоенные, что Урваши слишком долго остаётся среди людей, решили разлучить её с П. Среди ночи они похитили двух барашков, привязанных к ложу Урваши, а когда П. бросился за ними в погоню, они сверкнули молнией, и Урваши увидела его обнажённым. В тот же миг Урваши исчезла. Скитаясь по земле в поисках супруги, П. пришёл к некоему озеру, где в облике лебедей купались апсары. Узнав среди них Урваши, П. стал молить её не покидать его больше. Урваши сначала отказывалась, а затем пригласила его прийти снова к озеру ровно через год, когда у неё родится сын от П. (будущий царь Аюс). Через год Урваши посоветовала П. попросить у гандхарвов дар - сделать его гандхарвом. П. последовал её совету, и гандхарвы дали ему жаровню со священным огнём, на котором П. должен ,был принести жертву, чтобы стать их сородичем. Однако П. потерял жаровню и ему пришлось добывать огонь заново - трением друг о друга двух дощечек, выстроганных из смоковницы (дерево ашваттха). Принеся на этом огне жертву, П. обрёл природу гандхарвы и соединился с Урваши. Добывание П. священного огня послужило, согласно мифологической традиции, прообразом добывания огня при ведийском жертвоприношении. «Махабхарата» утверждает при этом, что П. был первым смертным, который учредил три рода священного огня: для домашних обрядов, для жертвоприношений и для возлияний (I 70, 21). П. А. Гринцер.

ПУРУША

ПУРУША (др.-инд. Purusa, букв. «человек»), в древнеиндийской мифологии первочеловек, из которого возникли элементы космоса, вселенская душа, «Я»; в некоторых философских системах (напр., санкхья) П. - вечное, сознающее, но инертное начало, соединяющееся с пракрити, в результате чего возникает мир множественности (вещей). П. посвящён гимн в «Ригведе» (X 90). Для П. характерны: многочисленность или многосоставность (он тысячеглаз, тысяченог, тысячеглав), большие размеры (он повсюду, со всех сторон покрывает землю, четверть его - все существа, три четверти - бессмертное на небе), власть над бессмертием, свойство «быть родителем своих родителей» (от П. родилась Вирадж, а от неё - П.) и ряд особенностей как первожертвы. Он приносится в жертву богам путём расчленения на составные части, из которых возникают основные элементы социальной и космической организации: рот -> брахманы - жрецы, руки -> раджаньи или кшатрии - воины, бёдра -> вайшьи - земледельцы, ноги -> шудры - низшее сословие (отражение сословной структуры варн); дух -> луна, глаз -> солнце, уста -. Индра и Агни, дыхание-> ветер, пуп -> воздушное пространство, голова -> небо, ноги -> земля, ухо-> стороны света и т. д. Тем самым П. стал образом перехода от единой целостности к множественной расчленённости, он тот, кто нейтрализует противопоставление «быть единым» - «быть многим». Расчленение П. создаёт новый тип космической организации - вселенную широких пространств, место спасения от косного и обуженного хаоса. Мотивы П. в «Атхарваведе» (X 2), «Шатапатха-брахмане» (VI 1, 1, 8), упанишадах (ср. особенно «Айтарейя-упанишаду») в совокупности с текстами, посвящёнными жертвоприношению П. (ритуал пурушамедха), позволяют реконструировать исходный обряд жертвоприношения человека, расчленения его на части и отождествления их с элементами космоса. Более поздние ведийские тексты предлагают ряд новых отождествлений: П. - это Праджапати, Праджапати - это год, этот П. - тот же самый как в эфире, так и в небе (Джайм.-бр. II 56); П. - время (Гоп.-бр. V 23); П. - на солнце, на луне..., он - жизнь, он - Праджапати (Джайм.-бр. II 62). Далее П. идентифицируется с Брахманом (ср. Шат.-бр. Х б, 3, 2). В упанишадах П. - жизненный принцип, одушевляющий людей и другие существа (иногда П. отождествляется с Атманом). Таким образом, П. постепенно становится важным понятием древнеиндийского умозрения, в частности при классификациях; мифологические же функции П. передаются другим персонажам (ср. видение мудреца Маркандейи в «Матсья-пуране»: древний П. и Вишну-Нараяна или П. как имя Брахмы). Лит.: Топоров В. Н., О структуре некоторых архаических текстов, в сб.: Труды по знаковым системам, т. 5, Тарту, 1971; Weber A., Über Menschenopfer bei den Indern der vedischen Zeit, в его кн.: Indische Streifen, Bd 1, В., 1868, S. 54-89; Brown W. N.. The sources and nature of purusa in the Purusasukta (Rigveda, 10. 91), «Journal of American Oriental Society», 1931, т. 51, № 2; Kirtel W., Der Asvamedha und der Pupusamedha, «Altund Neu-Indische Studien», 1951, Bd 7; Мus P., Du nouveau sur Bgveda 10.90?, в сб.: Indological studies in Honor of W. N. Brown, Hew Haven, 1962, p. 166-85; его же, Оu finit Purusa?, в сб.: Mélanges d'indianisme a la mémoire de I. Renou, P., 1968, p. 539-63. В. Н. Топоров.

ПУРЬГИНЕ-ПАЗ

ПУРЬГИНЕ-ПАЗ - в мордовской (эрзя) мифологии бог грома. Имя и образ П.-п. возникли под влиянием балтийской мифологии (ср. балт. Перкунаса); под воздействием христианства П.-п. приобрёл некоторые атрибуты Ильи-пророка: он разъезжает по небу на колеснице, запряжённой тремя огненными конями, колёса колесницы высекают молнии (иногда молнию представляли в виде самостоятельного божества - Ендол-паза). В левой руке П.-п. - гром, в правой - дождь. У мордвы-мокши громовник - Атям. Вооружённый луком-радугой и каменными стрелами, он преследует шайтанов, которые его передразнивают.

ПУСА

ПУСА - путисадо (кит. транскрипция от санскр. bodhisattva), в китайском буддизме святые, достигшие наивысшего прозрения, но не ставшие буддами, а посвятившие себя вспомоществованию и защите всех живущих, а также наставлению на путь прозрения истины (ср. Бодхисатва). Культ П. распространён также в синкретических буддийско-даосских сектах. Наиболее часто встречаются П.: Гуань-инь (Гуань-ши-инь), Пусянь, Вэныпу (Вэньшушили), Дашичжи, а также Милэ (в разных вариантах, в т. ч. как будда). В народных культах П. нередко назывались наиболее прославленные реальные деятели китайского буддизма, буддийские и даосские отшельники. В этих случаях титул П. равнозначен лохань (ало-хань), цзюйши (отшельник). В Корее П. называются посаль, в Японии - босацу. л. н. м.

ПУСЯНЬ

ПУСЯНЬ (кит. перевод санскр. имени Samantabhadra, кор. Похён; япон. Фукэн), в буддийской мифологии в Китае, Корее и Японии один из наиболее популярных бодхисатв. П. - распространитель и защитник учения Будды, исполняющий это согласно десяти великим пожеланиям. Восседая на лотосе, применяет все возможные средства для приведения живущих во врата закона Будды. В Лотосовой сутре воспринимает сутру от Манджушри (Вэньшу) и, объезжая на белом слоне земли остальных бодхисатв, читает её для всех живущих. Изображается или на лотосе-троне и с цветком лотоса в руке, или на слоне, в этом случае - в паре с восседающим на тигре Манджушри. В тантризме перевоплощается в облик других бодхисатв, почитается как основатель школы и один из 13 божественных учителей буддизма. Лит.: Дафангуан-фо хуаянь цзин, в кн.: Тайсё синею дайдзокё, т. 9-10, Токио, 1924, № 278, 279, 293; Мяофа ляиьхуа пзин, там же, т. 9, № 262; Мотидзуки Синко. Вуккё дайдзитэн (Буддийская энциклопедия), Токио, 1972; с. 4405-07; Werneг Е. Т. S., A dictionary of Chineee mythology, Shanghai, 1932, p. 382. Л. Д. М.

ПУТО

ПУТО (япон. Буда, кор. Потха, от санскр. Поталака), в мифологии дальневосточного буддизма место в древнем государстве Малакута на Малабарском побережье (в Индии), где появлялся бодхисатва Авалокитешвара (Гуань-инь); впоследствии название Поталака (Потала, П.) было перенесено на другие местности в Китае и Тибете, где якобы является Гуань-инь. Наиболее знаменит остров П. в Восточно-Китайском море, к югу от устья залива Ханчжоувань, который был назван так после того, как японский монах-паломник Эгаку в 858 оставил здесь статую Гуань-инь с горы Утаи. Монастыри, носящие имя П., встречаются в странах Дальнего Востока повсеместно, наиболее известны П. на горе Утаи (Китай, Шаньси), в Чэндэ (Китай, Хэбэй), в Янъяне (Корея, Канвондо). Лит.: Мотидзуки Синко, Буккё дайдзитэн (Буддийская энциклопедия), Токио, 1972, с. 4426-28; Werner Е. Т. S., A dictionary of Chinese mythology, Shanghai, 1932, p. 386-87. Л. Н. М.

ПУТХЕН

ПУТХЕН - в мифологии народа куки на северо-востоке Индии и в Бангладеш (тибето-бирманская группа) верховное божество. П. благожелателен к людям. Там, где он обитает - где-то на севере, по-видимому в Тибете, находится рай. Туда П. пропускает только достойных. Сын П. по имени Гхумокши - злое божество. я. ч.

ПУТЬ

ПУТЬ - в мифопоэтической и религиозной моделях мира образ связи между двумя отмеченными точками пространства, Постоянное и неотъемлемое свойство П. - его трудность. П. строится по линии всё возрастающих трудностей и опасностей, угрожающих мифологическому герою-путнику, поэтому преодоление П. есть подвиг, подвижничество путника. Начало П. - небо, гора, вершина мирового дерева, дворец, святилище храма и т. п. для богов или дом для сказочного героя, участника ритуала - не описывается развёрнуто или оно не упоминается вовсе. Конец П. - цель движения, где находятся высшие сакральные ценности мира, либо то препятствие (опасность, угроза), которое, будучи преодолено или устранено, открывает доступ к этим ценностям. При незакреплённости в реальном пространстве начала и конца П. (ср. П. сказочного героя или мифологического персонажа, отправляющегося на край света, в тридевятое царство, в нижний мир) именно сам П. соединяет их и нейтрализует противопоставления: свой - чужой, внутренний - внешний, близкий - далёкий, видимый - невидимый, сакральный - профанический. Отмеченность начала и конца П. как двух крайних точек - состояний, пределов выражается предметно (дом - храм или дом - иное царство), изменением статуса персонажа, достигшего конца П., нередко и его внешнего облика (см. Оборотничество). Исключение составляет П. в нижний мир, в царство смерти, куда отправляются не только с целью приобрести некий избыток (напр., живую воду, дающую вечную жизнь и юность), но и для компенсации утраченного (например, вернуть жизнь умершему). Ср. разные версии таких путешествий (Инанны, Гильгамеша, Орфея, Одиссея, Энея, хождение богородицы по мукам). П. вниз противостоит П. вверх - на небо. Если «прохождение» П. только по горизонтали, как правило, связано с принадлежностью персонажа к классу героев, подвижников или к особому состоянию (например, участие в ритуале, в паломничестве), то способностью совершать вертикальный П. вверх и/или вниз обладают мифологические персонажи или служители культа (шаманы) исключительных качеств. В шаманских традициях пространственные перемещения шаманов происходят как в горизонтальном, так и в вертикальном направлениях (см. в ст. Шаманская мифология). Обычный персонаж проделывает вертикальный П. лишь фигурально - «путешествует» его душа. Ср. небесные путешествия душ, когда описываются и сам П. души, и её превращения (ср. «Необычайным я пареньем / От тленна мира отделюсь. С душой бессмертною и пеньем, / Как лебедь, в воздух поднимусь. / В двояком образе нетленный, / Не задержусь в вратах мытарств...» - «Лебедь» Г. Р. Державина). В мифопоэтических описаниях горизонтального П. различаются два вида П.: П. к сакральному центру, когда высшее благо обретается постепенным к нему приближением (своя страна - > город -> его центр -> храм -> алтарь -> жертва); П. к чужой и страшной периферии, мешающей соединению с сакральным центром или же уменьшающей его сакральность (дом -> двор -> поле -> лес, болото, теснина -> яма, дыра, колодец, пещера -> иное царство), когда сакральные ценности достигаются сразу, в сложной борьбе - поединке со злом. Этот динамический, связанный с максимальным риском образ П. отвечает вероятностному характеру постигаемого мифопоэтическим сознанием мира: значимо и ценно то, что связано с предельным усилием, с ситуацией «или/или», в которой происходит становление человека как героя, как божества или богоподобного существа. Такой П. полон неопределённостей (развилка дорог, перекрёсток, сулящие опасность), неожиданных препятствий (огненная река, дракон, змей, хищный зверь, злой дух, демон, разбойник и т. п., ставящие под угрозу саму реальность П.). В этой ситуации весь П. как бы сжимается в ничтожный по протяжённости, но важнейший по значению участок П.- в мост, переправа через который требует от героя-путника смелости, хитрости и изобретательности. П., конституируемый объектами (как топографическими, так и сакральными), отмечающими разные участки П., и нередко в целом соотнесённый с определёнными временными координатами, выступает как один из важнейших пространственно-временных классификаторов, или - более узко - как модель «спациализации» времени. Одним из воплощений этой функции П. можно считать широко распространённую мифологему о П. солнца или соответствующего солнечного божества (его коней, колесницы, ладьи и т. п.) в течение суточного или годового цикла. Мифологема П. (часто в своем истоке кругового) повторяется в связи со многими древнеиндийскими божествами, так или иначе соотносимыми с солнцем. Связанный с солнцем Пушан называется «повелителем П.», «охранителем П.», «спасителем от ложных П.». Богиня утренней зари Ушас озирает. П. людей, освещает их, приготавливает их для людей, всегда следует правильным П. С П. связаны Сурья, Ашвины, Митра, Адити. Связь с П., наличие своего П. становится характеристикой и других богов - Варуны, Индры, Агни, Сомы, адитьев. В мифологизированной космологии древних индийцев умерших ожидают П. богов и П. предков, отцов. В других традициях мотив П. также связывается с солярными божествами - от космического хоровода Аполлона до хождения за пастухами-ночлежниками и их скотом латышского Усиныпа. Но, как и в других традициях, образ земного П. и его божества, покровителя дорог и путешествующих, получает особо рельефное воплощение в фигурах Гермеса или Меркурия. Неким образом небесного (солнечного) П. может быть и реальный путь (нередко именно круговой). Круговой П. проделывается в специальных ритуалах освоения нового пространства и в выборе места для поселения, в ритуальном обходе святилища, храма (ср., в частности, обряд обведения невесты и жениха вокруг некоего символа) и т. п. (ср. концепцию Л. М. Хокарта о функции «открывателя путей», из которой позже развились функции ведущего жреца и ведущего военачальника, ещё не утратившие связи с П.). Особым типом П. является бесконечный, безблагодатный П. как образ вечности (ср. обречённость на такой путь Агасфера - Вечного жида), а также нарочито затруднённый П. - лабиринт (ср. историю Тесея и Ариадны с её путеводной нитью). Но есть и тип «трудного» П., который связан с искуплением (ср. крестный П. Иисуса Христа на Голгофу с особо выделяемыми 12 остановками на этом П. - от смертного приговора до смерти на кресте). Во многих мифопоэтических и религиозных традициях мифологема П. выступает метафорически, как обозначение линии поведения (особенно часто нравственного, духовного), как некий свод правил, закон, учение. Так, Будда называл своё учение срединным путём (др.-инд. madhyama pratipad, пали majjhima patipada), который в плане практического поведения противопоставлялся крайнему аскетизму и гедонизму. Фактически П. является и учение о Дао, развитое Лао-цзы в «Даодэцзине» и усвоенное также конфуцианством. В древних китайских философско-религиозных трактатах учение о П. (или П. как учение) играет исключительную роль. В Библии говорится о П. господа, Завета, жизни, мудрости, правды, милости, праведности и т. п., но нередко речь идёт и о другом П. - П. неправедности, греха, лжи, зла, беззакония. Противопоставление прямого и кривого П. характерно и для древнеира некой традиции - Аша-Арта - Друдж, т. е. Правда - Ложь (см. Аша Вахишта), ср. Правду и Кривду и соответственно два пути в русской фольклорно-мифологической традиции. В хеттской литературе известен заимствованный рассказ о двух сыновьях Аппу - Злом и Благом, чьи имена выводятся из мотивов дурного и истинного П. богов. В гностицизме понимание П. к спасению предполагает прежде всего самопознание человека. Мифопоэтические представления о П. в значительной степени были усвоены и последующей эпохой. Лиг.: Пропп В. Я., Исторические корни «олшебной сказки. Л., 1946; Бахтин М. М., Формы времени и хронотопа в романе, в его кн.: Вопросы литературы и эстетики, М., 1975; Максимов Д. Е„ Идея пути в поэтическом сознании Ал. Блока, в его кн.: Поэзия и проза Ал. Блока, Л., 1975; Hoeberg U., Nykyaikai en tutkimus ja kansamme vanhat runot, Hels., 1918; Jobes G., Dictionary of mythology, folklore and symbols, pt 2, N. Y., 1962, p. 1342; Beit Н. von, Symbollk dea Märchens. Bd 1-3, Bern, 1952-57; Н о cart A. М., Kings and councillors. Chi., 1970. См. также лит. к статье Пространство. В. Н. Топоров.

ПУШАН

ПУШАН (др.-инд. Pûsán, вероятно, от pus, «расцветать»), в древнеиндийской мифологии божество, связанное с солнцем, с плодородием, с путём. В ряде случаев отмечаются антропоморфные черты П. и портретные детали (топчущая нога, правая рука, взлохмаченные волосы и борода, беззубость); его атрибуты - золотой топор, шило, стрекало, колесница, запряжённая козлами вместо коней. О солнечной природе П. свидетельствуют его нахождение на небе, постоянное движение, наблюдение за всеми существами. Золотой корабль П. движется в небесном море (РВ VI 58,3). Небесный путь П. цикличен, он связан с вечным повторением, у него два пространственно-временных фокуса: П. родился на высоте и вторично - в глубине, в яме; рождение было в ночи года (VI 58, 1), в середине ночного часа, на юге; в другой раз он родился в середине года на севере. Американская исследовательница С. Крамриш подчеркнула эти два положения П. (зенит и надир), определяющие два направления - вниз и вверх и вертикаль, соединяющую их и символизируемую образом Аджа Экапада; в названии последнего скрыто обозначение козла, животного П. Сюжетно П. также связан с солнцем: он женится на дочери солнца, является послом солнечной Сурьи и т. д. Одна из основных черт П. - его отношение к пути: он - «повелитель пути» (VI 53, 1), охранитель дорог, спаситель от ложных путей. П. знает пути истины, находит путь к богатству, провожает умерших по пути предков (РВ Х 17, 3-5; АВ XVI 9, 2; XVIII 2, 53; отсюда связь с богом смерти Ямой и просьбы типа: «Пусть Яма, П. защитят нас от смерти», АВ XIX 20,1). Путь П. приводит к избавлению от амхас, хаотического обуживающего начала, к выходу в мир широкого космического пространства, поэтому его называют «избавителем», «освободителем», «сыном избавления». П. заполняет воздушное пространство. Он приносит пищу, богатство, успех, открывает сокровища, предоставляет убежище, он - хранитель скота и пастух всего сущего, он щедр, доброжелателен (в частности, к поэтам, покровителем которых он считается, ср. РВ II 40, 6; VI 55, 3, 5; VIII 4, 16; IX 67, 10); П. связан узами дружбы со всеми богами, всегда готов прийти на помощь; он защищает своих приверженцев и враждует с клеветниками, ворами, разбойниками. П. вручает невесту жениху (РВ Х 85; ср. АВ XIV 1, 15, ЗЗ-о роли П. в свадебном ритуале). Идея максимального плодородия, особой сексуальной силы отражена в мотивах инцеста, относящихся к П.: он - любовник своей сестры и претендует на то, чтобы стать женихом своей матери (АВ VI 55, 4-5), ср. мотив обилия волос и отсутствия зубов (IV 30, 24) у П. Беззубость П. объясняется в истории жертвоприношения Дакши (Шат.-бр. I 7, 4, 1-9; Тайтт.-бр. II 6, 8, 3-5; «Кау шика-брахмана» VI 13, ср. также эпические версии): не приглашённый на жертвоприношение Рудра выбивает концом своего лука зубы П. (а потом, смилостивившись, возвращает их ему). Есть основание усматривать в этом эпизоде переосмысление одного из мотивов архаичной схемы - наказание П. за некий грех (нарушение пищевого запрета? - отсюда каша как еда П.) частичным поражением. Вместе с тем нужно иметь в виду мотив выжимания сока сомы зубами и смешивания его с кашей в истории Апалы (сам П. тесно связан с Сомой; в частности, он находит скрытого Сому, ). Ср. также обилие волос и отсутствие зубов у П. с выпадением волос и сильными зубами у Апалы. Есть свидетельства ещё одного мотива - помощь П. своему другу и брату Индре во время его битвы с Вритрой (ср. РВ VI 57, 1-3). П. связан и с Ашвинами и Праджапати, выступающими как его отцы; с Вач, которая несёт его, с Ваю. Позднее роль П. становится менее значительной; его имя появляется всё реже и реже. В ритуале П. ведёт жертвенную лошадь к месту жертвоприношения. В целом для П. характерно сочетание небесных и хтонических (он друг неба и земли, VI 58, 4), антропоморфных и териоморфных черт. Индоевропейские истоки П. очевидны, ср. др.-греч. Πάν (из *Рâûson-), прус. Pus (k) aitis и косвенно имя авест. демона Араоšа. Лит.: Топоров В. Н., Об индоевропейских соответствиях одному балтийскому мифологическому имени. Балт. Puš(k)ait-: др.-инд. Pûsán, др.-греч.Πάν, в сб.: Балто-славянские исследования, М., 1974, с. 16-27; Flensburg N.. Bidrag till Rigvedas Mytologi Om Guden Pusan i Rigveda, «Lunds Unlversltete Arsskrift», 1909, t. 5, s. 1-49; Atkins S. D., Pusan in the Rig-Veda, Princeton, 1941; его же, Pûsán in the Sama, Yajur, and Atharva Vedas, «Journal of American Oriental Society», 1947, v. 67, № 4, p. 274-95; Kramrisch S., Pûsán, там же, 1961, v. 81, № 2, p. 104-22; Dandekar R. N., Pûsán, the astoral God of the Veda, «New Indian Antiquary., 1942, v. 5, p. 49-66; Machek V., Origin of the Gods Rudra and Pusan, «Archlv Orlentalni», 1954, t. 22, № 4, s. 544-62; Eidlitz W., Die Indische Gottes Liebe, Olten-Freiburg. 1966. В. Т.

ПУШКАЙТС

ПУШКАЙТС - Пушайтс (Puschaits, Puschaitis, Puschkayts, Puschkaitus), в прусской мифологии божество, связанное с землёй и находящееся под священной бузиной (в описании ритуалов древней Судавии, 1547). Согласно «Хронике» Бреткунаса (кон. 16 в.), П. - божество, ведающее плодами земли, в частности злаками, по Я. Малецкому (позже - по Я. Ласицкому), - покровитель священных рощ. П. входит в тетраду богов с природно-хозяйственными функциями, наряду с Аушаутсом, Пильвитсом и Пергрубрюсом, которому П. противопоставлен. Согласно «Судавской книжечке» (1563), к бузине, под которой живёт П., приносят хлеб, пиво и другие продукты, просят прислать барздуков и маркополей, гномов, находящихся в услужении у П., чтобы они помогли наполнить амбары зерном и сохранить хлеб. Ночью в амбаре устанавливался стол с хлебом, сыром, маслом, пивом, устраивалось пиршество: считалось, что съеденная пища - залог обильного урожая. Ритуал обнаружения вора, описанный там же, сопровождался призыванием Окопирмса (небо) и П. (земля). М. Стрыйковский (кон. 16 в.) видел ритуалы поклонения «чёрту» Пушайту в Самландии, Курляндии, Лифляндии и Жемайтии: считалось, что он живёт в бузине; дважды в год (видимо, весной и осенью) устраивали ритуалы в его честь с установлением стола в риге и т. д. В Пруссии, согласно Стрыйковскому, ещё чтили бузину как священное дерево, с которым связаны подземные человечки (krasnie ludzie) ростом с локоть (ср. мужичок с ноготок, борода с локоток в русской сказке). Они показываются при луне, особенно больным. Главный из двух праздников в честь П. приходится на октябрь, когда урожай уже собран (сходен с ритуалом в честь Пергрубрюса). Поздние источники упоминают культ П. не только в Пруссии, но и в Жемайтии, Ливонии, России (Я. Ласицкий и др.). М. Преториус (17 в.) относит П. к «земным богам» и подробно описывает его помощников. Гупель (2-я половина 18 в.) упоминает среди латышских богов подземного царства Пушкейса, лесного бога. У Г. Ф. Стендера и Я. Ланге (кон. 18 в.) упомянут Puschkeitis, Putschkehtis, божество зелёных рощ (сопоставляемое с рим. Сильва-ном) и одновременно божество воздуха, уподобляемое быстрой птице. Ключевым моментом, позволяющим объяснить образ П., является его связь с бузиной (в поздних источниках барздуки превращаются в Bezdukkai под влиянием польск. bez, «бузина»), растением, связанным в разных традициях с плодородием и подземным царством. Название П., живущего в бузине, сопоставимо с латыш, puœkuot, puškuot, «украшение, убирание цветами» (ср. литов. puškúoti), а также со словами, передающими значение «опушаться, распушаться, расцветать» и т. п. (соцветие бузины имеет вид метёлки с пушистыми веточками). Ср. также рус. «пухнуть», «пушиться», «пушистый» и т. п.: «пушное жито», весенние взывания типа - «Боже, роди жито пушистое». Эта этимологическая связь имени П. позволяет соотнести его с рядом мифологических персонажей других индоевропейских традиций, чьи имена содержат тот же корень *pus-/*puos- (не исключено, что на поздних этапах на имя П. - как бога леса, например, - могло влиять и название сосны, ср. литов. pusis, имеющее иное происхождение). Ср. др.-инд. Пушана (Pûsán, pusyati, «цветёт»), авест. дэва Апаошу (Араоša из *A-puš, «лишённый процветания»), др.-греч. Пан (Πάν, видимо, из *Pâusôn) и т. п. Это языковое сродство объясняет общность мифологических характеристик: хтоничность, плодородие, иногда с подчёркнутой сексуальностью (мотив козла, например, хорошо известный в связи с Пушаном и Паном: ср. связь козла с бузиной и главу о почитании козла, которая предшествует в «Судавской книжечке» главе о П.), «распушённость», волосатость, всклокоченность, роль снов и дивинаций (часто - дурных) и т. п. Всё это даёт основания говорить об индоевропейских истоках образа П., хотя в народных верованиях балтов он не засвидетельствован. Лит.: Топоров В. Н., Об индоевропейских соответствиях одному балтийскому мифологическому имени. Балт. Puš(k)ait-: др.-инд. Pûsán, др.-греч. Πάν, в сб.: Валто-славянские исследования, М., 1974. В. В. Иванов, В. Н. Топоров.

ПХАТУВЧУНГ

ПХАТУВЧУНГ - в мифологии ахомов (северо-восточная Индия, тайская языковая группа) высшее божество, создатель мира. Первоначально ничего не существовало, кроме мирового океана и сияния света, которое и было П. Открывший глаза П. вынул из своей груди бога Кхунтхивкхама, который преклонился перед П. Из одной половины тела этого бога П. создал краба, опустившегося на дно, чтобы поддерживать прекрасный остров, созданный П., - землю. Из другой - мировую змею Лака. Змея обвила краба. На севере земли П. создал мировую белую гору Канпхрапхук. Ахомский миф включает также вариант, по которому небо соткал из золотых нитей паук, а земля появилась из его экскрементов. С неба на землю П. опустил тысячи сверкающих нитей, чтобы связать небо и землю. По нитям с неба на землю опустились души живых существ. я. Ч.

ПХИБАН

ПХИБАН («дух деревни»), в мифологии лаотянцев (тайская языковая группа) дух - хранитель местности. Его называют также Пхихакбан («дух, любящий деревню») или Пхилакса-бан («дух, защищающий деревню»). Ежегодно П. получал жертвоприношения в виде буйволов. я. ч.

ПХРА ИН

ПХРА ИН - Пра Ин, Пха Ин, Пхья Ин (от санскр. Индра), в мифологии лаотянцев и других тайских народов высшее благое божество. Оно окружено сонмом божеств - девата, духов - хранителей различных местностей. П. И. иногда выступает героем народных буддийских мифов. В народном буддизме тайских народов П. И. иногда рассматривается как божество, стоящее рангом ниже Будды, его защитник. я. ч.

ПХРА ПХУМ

ПХРА ПХУМ - в мифологии народа лы (тайская языковая группа) божество добуддийского пантеона. Считается, что некогда П. П. был более могучим богом, чем Пра Ин (Пхра Ин). П. П. спустился на землю, после того как она была опустошена жаром семи солнц. Он оставил только одно солнце, разделил годы на месяцы и дни. Его антагонист Пра Ин позвал женских духов семи планет и пообещал жениться на них, если они убьют П. П. Из волоса Пра Ин был сделан лук, и пущенная из него стрела отсекла голову П. П. На тело П. П. поместили голову слона. Боги отсоветовали Пра Ину жениться на семи сестрах. Они так и остались с головой П. П., держа её по очереди в течение года. я. ч.

ПХУ НГО И НЕ НГАМ

ПХУ НГО И НЕ НГАМ - в мифологии лаотянцев, лы и других тайских по языку народов Лаоса божества - устроители земли. На земле выросла огромная лиана, которая достигла неба и затенила всю поверхность земли. Никто из людей без приказа Кхун Болома не решался срубить лиану. Но в конце концов престарелая пара - Пху Нго (П. Н.) и его жена Не Нгам (Н. Н.) решилась срубить лиану. Людей они просили, чтобы те после их смерти воздавали им почести, призывая в начале трапезы. Через три месяца и три дня лиана была срублена и обрушилась на землю, похоронив под собой П. Н. и Н. Н. Но солнце снова засияло. Другое наименование П. Н. и Н. Н. - Пху Тхао Йо и Me Я Нгам. Иногда обоих супругов называют Йо. я. ч.

ПЧЕЛА

Статья большая, находится на отдельной странице.

ПШИШАН

ПШИШАН - в адыгской мифологии божество - покровитель скотоводства. По-видимому, в представлениях разных этнических групп адыгов его функции несколько различались: П. почитали как покровителя и коров, и овец, и коз, и крупного рогатого скота, и лошадей. м. м.

ПЭКТУСАН

ПЭКТУСАН (кит. Байтоушань, «гора с белой шапкой»), в корейской мифологии священная гора, ассоциируемая с одноимённой главной вершиной хребта Чанбэк. В корейских и китайских мифах и преданиях называлась также Тхэбэксан («великая белая»), Пэксан («белая») или Чанбэксан («вечно Белая»). Согласно мифу о Тангуне, здесь жили первопредки корейцев, к которым спустился с небес Хванун н и возвёл Священный град (Синси). П. - символ независимой Кореи. л. к.

ПЭН

ПЭН - в древнекитайской мифологии гигантская птица, её спина простирается на несколько тысяч ли (ли - ок. 0,5 км), крылья П. напоминают нависшие тучи. Сразу П. может пролететь 90 тысяч ли. В книге философа 4 в. до н. э. Чжуан-цзы, где впервые упоминается П., говорится, что некая гигантская рыба кунь (кит?) превращается в птицу и так получается П., который летит в некую местность Наньминь («южный мрак»), т. е. Небесный пруд. Во время её полёта волны в океане вздымаются на 3 тысячи ли. Некоторые древние комментаторы считали, что название «П.» - фонетический вариант птицы (см. Фэнхуан). б. р.

ПЭНЛАЙ

ПЭНЛАЙ - Пэнлайдао («остров Пэнлай»), в даосской китайской мифологии один из островов бессмертных, вариант даосского рая. (Всего, по даосским верованиям, насчитывается 36 небесных пещер и 72 счастливые страны, которые рассматриваются как райская обитель.) Среди них П. является самым знаменитым местом обитания бессмертных. П. именуется также Пэнлайшань (шань, «гора»), гора-остров, плавающая в Восточном море или заливе Бохай. Название «П.» представляет собой, по-видимому, т. н. скользящий топоним, так как Пэнлай - название местности на полуострове Шаньдун («пэн» значит густая трава артемизия, а «лай» - древний этноним, название племени, известного по надписям на гадальных костях, т. е. примерно с 14 в. до н. э.). Наиболее подробное описание П. содержится в трактате «Лецзы», где рассказывается, что в бездне Гуйсюй некогда плавали пять гор: Дайсюй, Юаньцзяо, Фанчжан, Инчжоу и П. Окружность каждой из них - 30 тысяч ли (ли - ок. 0,5 км), плато на вершине - 9 тысяч ли, горы отстоят друг от друга на 70 тысяч ли. Все строения там из золота и нефрита, все звери и птицы белого (т. е. священного) цвета, деревья, на которых зреют жемчуг и белые драгоценные камни, растут кущами, плоды имеют удивительный аромат. Тот, кому довелось их отведать, не старел и не умирал. На островах жили бессмертные (сянь). Однако острова носило по волнам, и это причиняло бессмертным беспокойство. Тогда бессмертные обратились с жалобой к Шан-ди. Тот послал в море гигантских черепах, чтобы они держали горы на головах. Великан Лун-бо поймал на крючок шесть черепах, две горы - Юаньцзяо и Дайюй унесло в северный океан, остались П., Фанчжан и Инчжоу. В Древнем Китае некоторые императоры снаряжали специальные экспедиции на поиски П. Существовало представление о том, что П. и две другие горы издали напоминают тучи, когда люди приближаются к ним, горы-острова уходят под воду. Лит.: Атеисты, материалисты, диалектики древнего Китая, М., 1967, с. 85; Юань К э. Мифы древнего Китая, [М., 1965], с. 65-68. Б. Л. Рифтин.

ПЭН-ЦЗУ

ПЭН-ЦЗУ («старец Пэн»), в древнекитайской мифологии знаменитый долгожитель, праправнук мифического государя Чжуань-сюя. Считается, что П.-ц. носил фамилию Цзянь и имя Кэн. Он жил уже будто бы во времена совершенномудрого правителя Яо (по традиционной хронологии, правил в 2356-2255 до н. э.), пережил легендарную династию Ся и дожил до конца династии Инь (т. е. до 12- 11 вв. до н. э.). По легенде, он прожил более 700 лет (обычно указывается 767). В «Вопросах к небу» поэта Цюй Юаня (4 в. до н. э.) говорится, что П.-ц. поднёс фазаний суп Верховному небесному владыке (по другим толкованиям, правителю Яо). И за это был награждён необычайным долголетием. Согласно «Жизнеописанию П.-ц.» Гэ Хуна, П.-ц. в трёхлетнем возрасте потерял мать, потом попал в плен к племенам цюаньжунов и более 100 лет скитался в западном крае, потеряв 49 жён и 54 сына. П.-ц. проповедовал отказ от мирских удовольствий («пять звуков ведут к глухоте, пять вкусов портят рот»). Ему приписывается учение о жизненной силе (цзин), которая вырабатывается в организме человека. Когда её становится мало, человек заболевает, когда она иссякает, человек умирает. Восполнение этой силы происходит во время полового акта. П.-ц. также приписывается учение о тренировке дыхания с целью обеспечения долголетия. По преданию, некая дева Цай-нюй выспросила у П.-ц. секрет долголетия и передала его иньскому государю. Тот воспользовался им, но потом отдал приказ казнить всех, кто будет распространять учение П.-ц. Узнав об этом, П.-ц. ушёл из страны неизвестно куда. Но через 70 с лишним лет его будто бы встретили на западе, в стране зыбучих песков (Люша). У некоторых средневековых авторов образ П.-ц. контаминирован с образом Лао-цзы. По некоторым версиям, П.-ц. женился на Цай-нюй, у них родилось два сына У и И, по названию горы Уишань, на которой жил П.-ц. Образ П.-ц. постоянно находит отражение в китайской литературе. Лит.: Тай-пин гуанцзи (Обширные записи годов Тай-пин), т. 1, Пекин, 1959, с. 8-11; Чжао И, Гайюй цункао (Собрание разысканий), Шанхай,1957, с. 70-72. Б. Л. Рифтин.

ПЯТНИЦА

ПЯТНИЦА - персонаж в восточнославянской и отчасти южнославянской традиции, продолжение главного женского божества славянского пантеона - Мокоши. Позднее культ П., соединяющийся с христианским культом святой Параскевы-Пятницы у восточных и святой Петки у южных славян, сохраняет некоторые черты исходного языческого образа в народной демонологии. У восточных славян П. - персонифицированное представление нечётного дня недели, следующего за чётным днём, четвергом, посвящённым различным ипостасям громовержца Перуна. В паре Четверг - Пятница, воспроизводящей более древнюю Перун - Мокошь, особенно ясна взаимная связь противопоставлений чёт - нечет и мужской - женский. П. иначе называлась льняницей (покровительницей пряжи и льна, который женщины начинали мять с 28 октября старого стиля - дня, посвящённого П.), «бабьей святой», занимающейся повоем. В день П. запрещено прясть, по пятницам нельзя купать детей, кто не постится в святую пятницу, может утонуть. По украинским поверьям, П. ходит исколотая иглами и изверченная веретёнами (до 19 в. на Украине сохранялся обычай «водить П.» - женщину с распущенными волосами), потому что нечестивые женщины шьют и прядут в посвящённые ей дни (по другому поверью - прядут не лён, а волосы Недели, отождествляемой или соединяемой с П.). Согласно «Стоглаву» и другим древнерусским текстам, в день П. женщины не пряли и не стирали («мыли») платья, а мужчины не пахали, чтобы не запылить П. и не засорить ей глаз. В случае нарушения запретов П. может покарать болезнями глаз и другими бедами. В болгарской песне с жалобами на нарушающих запреты, связанные с П., обращаются к Илье-громовнику дева Мария и Мария Магдалина. Соединение женского мифического персонажа с водой и пряжей отражено в общеславянском мотиве: в восточнославянском варианте баба-яга задаёт героине работу - прясть, а та убегает от неё, причём путь погоне преграждает река; в южнославянском варианте Параська (ср. Параскева-П.), взятая в плен турками, осталась непреклонной и бежала из гарема, охраняемая ангелом; спасаясь от погони, она превратилась в чистую криницу. У восточных славян деревянные скульптуры П. ставились на колодцах, ей приносили жертвы, бросая в колодец ткани, льняную кудель, выпряденные нитки и овечью шерсть (название обряда - мокрида - непосредственно связано с основой *mok-гъ, от которого образовано имя Мокоши, соединяющее мотивы пряжи и влаги-воды). Сохранились ранние свидетельства почитания восточными славянами двенадцати П., которые в своей негативной функции могут быть соотнесены с двенадцатью лихорадками (в частности, есть поверье, что от лихорадки избавляется тот, кто постится в шестую П.); как двенадцать сестёр выступают и полуночницы, сходные по функции с Мокошью и П. И у восточных, и у южных славян П. (святая Петка) связывается с мышами. В украинских сказках святая П. вместе с Понедельником и Средой выступает в качестве трёх персонажей, по функции сходных с тремя Ягишнами, несущими службу на подступах к городу. В духовных стихах П. описывается как женщина со свечой, дающая заповедь поститься в свой день. На старых севернорусских иконах (в частности, на новгородской иконе второй половины 13 в., предназначенной для женского монастыря) П. может изображаться на обороте образа богоматери. Типологически славянские параллели о П. имеют общие черты с таджикской Биби-Сешанби («госпожа вторник»), а также с мифологическими образами женщин, прядущих пряжу судьбы типа греческих мойр, исландских норн, хеттских ткачих. Лит.: Афанасьев А. Н., Поэтические воззрения славян на природу, т. 1-3, М., 1865- 1869; Иванов В. В., Мотивы восточнославянского язычества и их трансформация в русских иконах, в кн.: Народная гравюра и фольклор в России XVII-XIX вв., М., 1976; Новиков Н. В., Образы восточнославянской волшебной сказки. Л., 1974; Померанцева Э. В., Мифологические персонажи в русском фольклоре, М., 1975; Потебня А. А., О мифическом значении некоторых обрядов и поверий, «Чтения в Обществе истории и древностей Российских при Московском Университете», 1865, июль - сентябрь, кн. 3. В. И., В. Т.