Мифы народов мира
Статьи на букву "М" (часть 9, "МУЛ"-"МЯЦ")

Статьи на букву "М" (часть 9, "МУЛ"-"МЯЦ")

МУЛЯНЬ

МУЛЯНЬ (кит. транскрипция санскр. имени Маудгальяяна, монг. Молонтойна), один из десяти первых учеников Шакьямуни, почитание которого было широко распространено в Китае и частично в Монголии. В Китае распространилась легенда о М., зафиксированная впервые в 9 в. и потом ставшая основой многих литературных произведений. Источником легенды служит «Сутра об Улламбане» (сохранилась только в китайском переводе), где -описывается жертвоприношение М. для спасения матери от мук преисподней, предпринятое по совету Будды. По китайской легенде, М. был сыном родителей, принявших обет не убивать ничего живого. Отец после смерти переродился в небожителя, а мать ела мясо и, нарушив этим обет, стала обитательницей преисподней, где подвергалась различным казням. Когда М., став учеником Будды, погрузился в медитацию, он узнал, что среди праведников на небесах есть только его отец. В поисках матери М. проходит по небесам, а потом по преисподней, где и обнаруживает её. За её грехи пища и питьё превращаются у неё в огонь. М. обращается с молением к Будде, и тот советует М. сделать необходимые приношения, после чего мать М„ избавившись от части грехов, выходит из преисподней и превращается в собаку в столице Магадхи - городе Жилище царя (Раджагриха). Потом М. усердным чтением сутр добивается снятия с матери и остальных грехов, после чего она снова принимает облик женщины. Кроме Китая, легенда о М. нашла распространение также в Монголии, где он под именем Молон-тойна стал героем сказаний. Публичное чтение сказаний о М. приурочивалось к 15-му дню 7-й луны по китайскому лунному календарю, который посвящался молениям об освобождении от грехов усопших предков. В пантеоне Ваджраяны М. располагался в верхнем ряду по правую руку от Будды четвёртым, восседающим на красном лотосе в облике шрамана, левая рука которого сжимает угол монашеского одеяния. В китайское предание о М. включены некоторые факты из биографии реального исторического деятеля китайского буддизма 7 в. Фу Ло-бу, монашеское имя которого было Мулянь. Лит.: Мотидзуки Синко, Буккё дай-дзитэн (Большой буддийский словарь), Токио, 1963, с. 4732-33; Werner E. Т h., A dictionary of Chinese mythology, Shanghai, 1932, p. 309-10; Тайсё синею дайдзокё. (Заново составленная Трипитака). т. 16, К 685; Дуньхуан бянъвэнь цзи (Собрание дуньхуанских бяньвэией), Пекин, 1957, с. 701-760; Чжао Цзин-шэнь, Мулянь гуши-ды яньбянь (Эволюция сюжета о Муляне), в его кн.: Иньцзы цзи, Шанхай, 1946; Канвока Сёко. Пари дзохон Мокурэн Хэнбун сансю (Три списка «Бяньвэнь о Муляне» Парижского собрания), -Окураяма гакуин кие», 1959, в. 3; Waley, Arthur. Ballads and stories from Tunhuang. An antology, L., I960, p. 216-35. Л. Н. Меньшиков.

МУММУ

МУММУ (аккад., этимология имени неясна; в греческой передаче Мумис, «воплощающий благоразумие и принципы порядка»?), в аккадской мифологии (поэма «Энума элиш») советник божества-прародителя Апсу (шумер. Абзу), олицетворённой первозданной стихии. Эйя (шумер. Энки), убив М., берёт себе его ауру - «лучи сияния» и присваивает тем самым его сущность и имя (М.- эпитет Эйи, а затем Мардука, когда тот воспринял от Эйи функцию бога-созидателя). в. а.

МУНКАР И НАКИР

МУНКАР И НАКИР (Munkar wa-Nakir), в мусульманской мифологии малайка (ангелы), которые допрашивают и наказывают мёртвых в могилах. Верующих они оставляют в покое до воскрешения, а неверных избивают столько времени, сколько пожелает аллах. Имена М. и Н. появляются только в предании. В Коране мотив наказания в могилах излагается без указания имён ангелов: «Если бы ты видел, как завершают жизнь тех, которые не веровали, ангелы - они бьют их по лицу и по спинам: «Вкусите наказание пожара!» (8:52; ср. также 6:93; 47:29 и др.). М. п.

МУНСИН

МУНСИН - сумунсин, в корейской мифологии духи - хранители ворот, относившиеся к домашним духам (см. Касин). М.- даосские по происхождению, генетически близки к мэнь-шэнь в китайской мифологии. Л. К. Мунсин — хранители врат в буддийской раке из монастыря Хван-нёнса. Мунсин — хранители врат в буддийской раке из монастыря Хван-нёнса. VII в. Кёнджу (Южная Корея).

МУНТУУНТУ

МУНТУУНТУ - в дохристианской мифологии минахасов (северный Сулавеси. Западная Индонезия) верховное божество, правитель неба. Согласно мифу о Лумиму уг, М.- один из её сыновей, родившихся от брака с солнечным богом Тоаром. Однако титу-латура М.: Синима-интана («создавший землю») и Эмпунг-ваиланвангко («всемогущий бог») - позволяет усматривать в М. героя другого космогонического сюжета. Возможно, М. подобен восточноиндонезийским небесным и солнечным богам (Упулере, Ала-хатала). М. ч.

МУРАВЕЙ

МУРАВЕЙ - Мифологическое значение М. (муравьев) во многом объясняется их биологическими особенностями - малостью, делающей М. как бы минимальной счётной единицей («квантом»), множественностью, подвижностью, коллективностью, которая проявляется в формах их совместного существования и деятельности, приспособляемостью к среде обитания и т. п. В мифопоэтических и культурно-исторических традициях с М. связываются различные символические значения. В Китае М. символизируют справедливость, праведность (иногда добродетель, патриотизм и эгоизм); белый М. в буддизме - символ кротости, самоограничения (в некоторых других традициях - образ разрушения). В предсказаниях роль М. двояка: они указывают и благой (у эстонцев), и плохой (у болгар, швейцарцев) исход. Разрушение муравейника во многих традициях символизирует несчастье. В иудаистической и соответствующей мусульманской легендах зафиксирован мотив М., учивших царя Соломона мудрости и смирению; в мусульманской традиции М.- одно из десяти небесных животных. В Индии чёрные М. почитаются как священные насекомые. Полезными считаются М. у индейцев зуньи: М. уничтожают следы человека и сбивают с толку преследователя (отсюда - особая ритуальная функция т. н. «муравьиного общества» в танцах зуньи). Лечебные свойства М. отмечены во многих традициях. Напротив, согласно представлениям индейцев пуэбло, за разорение муравейника или обливание его мочой М. насылают болезни, которые могут быть вылечены только специальным муравьиным врачом или муравьиным обществом. Аранта считают, что укус М. особого вида убивает медицинские способности лекаря. Наличие у М. ряда свойств, напоминающих человеческие (в частности, таких, которые приписываются идеальному человеку), позволяет объяснить представления о М. как превращённых людях или, наоборот, о том, что люди некогда были М. Такое поверье отмечено у индейцев хопи; апачи называют индейцев навахо муравьиным народом; в некоторых индейских традициях считается, что женщины, вступившие в связь с белыми людьми, превращаются в красных М„ и т. п. Нередко подобные превращения связываются с громовержцем. Так, мир-мидоняне (т. е. «муравьиные люди», от греч. (μύρμης, «муравей»), колонизовавшие остров Эгина, ведут своё начало от Мирмидона, сына громовержца Зевса и Эвримедузы, к которой Зевс явился в виде М. По другой версии, Зевс по просьбе царя Эгины Эака превращает М. в людей, после того как всё население острова погибло от чумы. Под водительством Ахилла мирмидоняне упорно и ревностно сражаются под Троей. В «Ригведе» (I 51, 9) есть упоминание об одном из превращений громовержца Индры, который «в образе М. пробил насыпи стремящегося к небу, уже возросшего, но (всё ещё) растущего». Превратившись в М., Индра незаметно вползает на насыпь вражеской крепости. Благодаря хитрости (предельное уменьшение в размерах, тогда как противник стремится увеличить свои размеры) Индра одерживает победу (в германском фольклоре известен сюжет о М., проносящем в темницу шёлковые нитки, из которых плетётся верёвка, с тем чтобы узник мог выбраться на волю). Вольга русских былин, обладающий даром оборотничества, превращается то в сокола, то в М., проникающего через подворотню из рыбьего зуба (трансформированное противопоставление неба и подземного царства, нижнего мира); сходный мотив (превращение в сокола и в М.) связан в русской сказке «Хрустальная гора» с Иваном-царевичем: обернувшись М„ Иван-царевич проникает через маленькую трещину в хрустальную гору и освобождает царевну. Дар превращений герой сказки получает за справедливый делёж павшей лошади, при котором её голову он дал М. Мотивы связи земли (или подземного царства) с небом нередко актуализируются в частных мифологемах, иногда достаточно сильно трансформированных [ср., например, миф индейцев карири (чако) о красных М., подточивших дерево, по которому первые люди влезли на небо, или шанский (Индокитай) космогонический миф о создании земли белым М., принёсшим её из первородной бездны], а также в более общем представлении об особом «муравьином» пути, который либо идёт с земли на небо, либо находится на земле (мотив, связываемый и с темой превращения людей в М.) или на небе (иногда он ассоциируется с Млечным путём). Посредническая функция М. объясняет и их роль как посланцев бога-змеи в ряде западноафриканских традиций или мотив связи М. с миром мёртвых (так, туземцы Новой Гвинеи верят, что после первой смерти может наступить и вторая смерть, когда душа превращается в М.; у индуистов и джайнов известен обычай кормления М. в дни, связанные с поминовением души, и т. п.). Связь М. с землёй или даже с нижним миром и одновременно с процветанием и богатством, иногда с основным (или даже единственным) культурным растением данного ареала, дающим и пищу, и опьяняющий напиток, отражена во многих традициях в самых разных формах. Ацтеки считали, что чёрные и красные М. показали Кецалькоатлю место, где растёт маис. В евразийском ареале широко распространён фольклорный мотив 249 (по Аарне) о М. и кузнечике (сверчке, стрекозе), где речь идёт о своевременной заготовке запасов; этот мотив, получивший обработку в известной басне Эзопа (ср. также в библейской традиции: «Муравьи - народ не сильный, но летом заготовляют пищу свою»; Притч. 30, 25), зафиксирован и в некоторых индейских традициях Северной Америки. В полесских ритуалах вызывания дождя (которые имеют параллели и в южнославянской традиции) дети разрушают муравейник палкой (кием), имитируя болтание палкой в колодце (при этом М. соотносятся с брызгами воды по принципу: «сколько Муравьёв, столько и капель»). Муравейник разгребают и для того, чтобы М. принесли хорошую погоду (солнце). С особой ролью М. в мифопоэтической теме неба и земли, жизни и смерти соотносится в конечном счёте и его спасительная, в частности целительная, функция (ср. широкое использование М. в народной медицине). Особые мифологические представления связываются и с муравейником. У ряда финно-угорских народов известен обряд жертвоприношения лесным духам, совершаемый на муравейниках. В Западной Африке (в частности, у племени сусу) муравейники иногда рассматриваются как жилище демонов. Аборигены в Майсуре (Индия) считают муравейники местопребыванием кобры или змей-нага. Муравейник нередко трактуется как символ плодородия. В этой связи заслуживает внимания мотив «М. и куча зерна», известный в разных версиях: например, в басне Леонардо да Винчи, сюжет которой восходит к фольклорной традиции, зёрнышко проса просит у М. снисхождения и обещает вернуться к нему сторицей; довольно широко распространён вариант муравьиной помощи человеку, когда М. по зёрнышку переносят всю кучу, выбирают все зёрна из скирды, пересчитывают все зёрна и т. п.; ср. русскую сказку «Василиса Прекрасная» (Афанасьев, № 222) или новогреческую сказку о царском крестнике, в которой действует и Царь-М., помогающий крестнику. Иногда идея плодородия в связи с М. и муравейником воплощается не в количественных формах (счётное множество, мотивирующее тождество типа «сколько М., столько и зёрен»), а в виде указания источников плодородия. У племени коркус в Центральной Индии известны мифы, в которых Махадео (Шива) создаёт из красной почвы муравейника первую человеческую пару - мужчину и женщину. У другого центральноиндийского племени дхангаров существует представление, что из муравейника произошли первые овца и баран; чтобы устранить ущерб, наносимый этой парой посевам, Шива создал дхангаров. Лит.: Толстые Н. И. и С. М., Заметки по славянскому язычеству, в сб.: Славянский и балканский фольклор, М., 1978, с. 124-26; Funk and Wagnalls standard dictionary of folklore, mythology and legend, N. Y., 1972, p. 63-66; Jоbes G., Dictionary of mythology, folklore and symbols, pt 1, N. Y., 1962, p. 101. В. Н. Топоров.

МУРУГАН

МУРУГАН - у древних тамилов бог охоты, войны, победы, сын богини-матери Коттравей. Культ его слился с культом Сканды-Субрахманьи-Картикейи, сына Шивы. Возник первоначально, видимо, как божество горных племён, храмы его строились в горах. Тесно связан с растительностью и, вероятно, с почитанием огня, солнца (имеет эпитет «красный»). Его атрибуты - алое копьё, гирлянды цветов, павлин, иногда слон. Нередко представляется с шестью лицами и двенадцатью руками. Культ М. был тесно связан с шаманизмом, и жрец его, также вооружённый копьём, исполнял на специальной поляне «безумный танец». а. д. Муруган с шестью ликами. Муруган с шестью ликами. Колаппаллур. Округ Северный Аркот.

МУСА

МУСА (Mûsâ), в мусульманской мифологии пророк. Соответствует библейскому Моисею. Коранический рассказ о М. (см. 2:48-130; 7:101-160; 10:76-88; 20:8-97; 26:9-67; 28:2- 76; 40:24-56) следует в основном библейскому. Основные эпизоды: чудесное спасение М.-ребёнка, его воспитание при дворе Фирауна (фараона), женитьба в Мидиане, борьба с Фирауном, объявившим себя богом и строившим башню, чтобы достигнуть неба. Много внимания уделяется чудесам (чудо с посохом, с прокажённой рукой и др.), рассказывается о переходе через море и гибели преследователей, о поклонении тельцу, о ниспослании скитающимся в пустыне «манны и перепелов». В Коране, в отличие от библейского рассказа, М. спасает жена Фирауна. Появляются мотивы наущения шайтана в эпизоде убийства М. египтянина (28:14), мотив желания М. разжечь факел от божественного огня (20:10; 28:29), эпизод заступничества за М. некоего благочестивого человека при дворе Фирауна (40:29-31). Особое место занимает рассказ о путешествии М. вместе с неким «рабом аллаха» (18:59-81), божескую мудрость в поступках которого М. не мог поначалу понять (см. Хадир). Впрочем, многие комментаторы считали, что в этом эпизоде идёт речь о другом М. Коран видит в М., так же как в Исе и других пророках, предшественника Мухаммада, учившего тому же (42:11); поэтому проводятся прямые параллели между отношением неверных к М. и Мухаммаду (73:15). Как и Мухаммада, М. называют колдуном (7:106) и безумцем (26:26), ему отказываются верить, так как он просто человек (23:49) (ср. также отношение к Пуху, Ибрахиму). В послекораническом предании разрабатываются сказочные и волшебные мотивы о посохе М. и др., а также мотивы, связывающие М. с Ибрахимом, Йакубом, Каруном, Фирауном, Харуном. М. Б. Пиотровский.

МУСИСИ

МУСИСИ - в мифологии ганда бог землетрясений (происходят от его перемещений), сын бога Ванга. Живёт в центре земли. М.- отец Вамалы и Мукасы. е. К.

МУСО КОРОНИ КУНДЬЕ

МУСО КОРОНИ КУНДЬЕ - в мифологии бамбара первая женщина, сотворённая Пемба. Была названа М. К. К. - «маленькая старуха с белой головой»: маленькая, т. к. произошла от Пемба; старуха, т. е. древняя, так как была эманацией Пемба - равной ему во времени; белая, так как, выйдя из него, была чистой, как он. Согласно мифам, у неё была голова с большими остроконечными ушами и грудь животного, а также хвост. Пемба при сотворении М. К. К. вложил в неё душу - дыхание (ни) и создал нематериальный двойник (дья), который доверил Фаро (стражу дья). М. К. К. стала женой Пемба. Она получила от Пемба множество семян и породила растения и животных. Когда на земле появились человеческие существа, созданные Фаро, Баланза (земное воплощение Пемба) перестал довольствоваться М. К. К. и стал обладать всеми женщинами. Узнав об этом, она к нему больше не приближалась; уединившись, прекратила созидание, которое они осуществляли вместе с Пемба, и начала разрушать уже созданное. Баланза проклял М. К. К. и оттолкнул её, когда она пыталась вернуться. Тогда на неё нашло безумие. Она пробегала по небесам, по земным пространствам, втыкая в почву кусочки дерева (как она когда-то сделала для Пемба), надеясь, что они также превратятся в Баланза. Во время своего странствия М. К. К. вступила в связь с древесным брусом - пембеле (см. в ст. Пемба) и была им искалечена. Свою ярость она сорвала на людях: подвергла человеческие существа, которых встречала на своём пути, обрезанию (мужчин) и эксцизии (женщин); сделала и себе эксцизию. М. К. К. открыла людям всё то, что узнала от Пемба и что должно было оставаться в тайне. Сделавшись из-за этого предательства нечистой, оскверняла всё, к чему прикасалась. Нечистой стала и земля. Так М. К. К. был внесён беспорядок в созидание и в мир введено зло. Пемба (по его просьбе и Фаро) тщетно преследовал М. К. К„ чтобы отобрать у неё власть и знание, которые он ей дал. Перед тем как умереть, М. К. К. научила людей земледелию. По её указанию люди стали наносить на лица насечки (3 - для мужчин и 4 - для женщин), чтобы узнавать друг друга. е. С. Котляр.

МУСПЕЛЛЬ

МУСПЕЛЛЬ (др.-исл. Muspell; этимология неясна), в скандинавской мифологии (в «Младшей Эдде») М. (Муспелльсхейм - огненная страна, которая существовала ещё до начала творения. В «Прорицании вёльвы» («Старшая Эдда»), а затем и в «Младшей Эдде» говорится о «сынах Муспелля» и их участии в эсхатологической битве с богами (см. Рагнарёк); они скачут по мосту Биврёст, и мост под ними проваливается. Снорри связывает с М. (возможно, отождествляет с ним) огненного великана Сурта. В немецких раннесредневековых христианских поэмах («Муспилли», «Хелианд») термин «М.» (древневерхненем. muspilli) употребляется в смысле конца мира и страшного суда. е. М.

МУСТА-ГУДАРГ

МУСТА-ГУДАРГ - в мифологии ингушей божество дождя в облике козла. Следы почитания М.-Г. сохранились в бытовавшем до недавнего времени обряде вызывания дождя - «Муста-гударга»: процессия людей во главе с юношей, ряженым в козлиную шкуру, с культовыми песнопениями обходила дворы селений; хозяева обливали ряженого водой, одаривали участников процессии различными лакомствами; считалось, что умилостивленный таким образом М.-Г. пошлёт долгожданный дождь. А. М.

МУСУЛЬМАНСКАЯ МИФОЛОГИЯ

МУСУЛЬМАНСКАЯ МИФОЛОГИЯ - комплекс мифологических представлений, распространённых среди приверженцев ислама - монотеистической религии, возникшей в 7 в. в Аравии в ходе проповеднической деятельности Мухаммада (ок. 570-632). Хронологически М. М. - последняя из т. н. «вторичных» мифологических систем (буддийская, зороастрийская, иудаистическая, христианская, манихейская). М. М. отражает синкретический характер ислама и мусульманской культуры в целом. В процессе становления и развития М. М. вобрала в себя мифологические представления, бытовавшие среди кочевых языческих племён Аравийского полуострова (см. Древнеарабская мифология) и различного по этническому составу и культурным традициям оседлого населения древних оазисов и городов, элементы мифологии народов Южной Аравии (см., в частности. Йеменская мифология), представления, мотивы и образы мифологических систем завоёванных мусульманами народов Ближнего Востока. Окончательная словесная форма и сюжетный состав М. М. вырабатывались в значительной степени за пределами собственно Аравии, в обществах с богатыми древними традициями письменной культуры и развитой сословно-классовой структурой феодального типа (Сирия, Ирак, Иран, Египет, Испания). По своему содержанию и идеологическому пафосу М. М. явилась отрицанием языческой мифологии, которая в нач. 7 в. в значительной степени представляла собой лишь традиционный, но не единственный способ объяснения окружающего мира. Арабский историк 2-й половины 8 - нач. 9 вв. Хишам аль-Кальби в «Книге об идолах» приводит многочисленные свидетельства стихийного отказа от поклонения языческим божествам, нарушения традиционных религиозных запретов. Основообразующий слой М. М. - мифология Корана складывался в виде религиозных мифов, в которых Мухаммад выражал своё новое осмысление окружающего мира и человеческого бытия. Хотя соединение Мухаммадом логического и эмоционального методов познания и истолкования мира затрудняло выработку цельной мифологической системы ислама, тем не менее М. м., рассматриваемая в своём историко-культурном контексте, органична и оригинальна и стоит в одном типологическом ряду с другими мифологиями древности. По представлениям мусульман, текст Корана вложен в уста Мухаммада самим богом. В основном состав Корана сложился уже после смерти Мухаммада, в середине 7 в. Текст Корана содержит 114 сур (глав). По месту и времени их произнесения Мухаммадом все суры делят на 90 «мекканских» и 24 «мединских». Большая часть Корана - полемика в форме диалога между богом, говорящим то в первом, то в третьем лице, и противниками ислама или колеблющимися. Помимо собственно религиозных и мифологических сюжетов Коран содержит религиозно-правовые предписания, определяющие «угодный богу» образ жизни и поведения, некоторые правила обрядности и отправления культа. Важнейшим источником для изучения М. М. служит также священное предание ислама - сунна, основанная на хадисах - рассказах о жизни Мухаммада, вобравших в себя и древние мифологические традиции. Развиваясь под непосредственным воздействием Корана, средневековая М. М. значительно расширила круг мифологических сюжетов, персонажей и образов. Происходило обогащение М. М. также за счёт местных мифологических традиций народов, принявших ислам. В ходе активного освоения новой идеологии в странах Ближнего Востока в период 2-й половины 7-8 вв. происходило интенсивное насыщение общими понятиями арабского языка, который становится языковой оболочкой формировавшегося мусульманского мировоззрения. В 8 в. стали зарождаться различные отрасли знания (на арабском языке). Поэтому, едва оформившись, мусульманское мифотворчество всё больше ограничивалось священной историей, космогонией и эсхатологией. Многие мифологические персонажи коранической и послекоранической мифологии постепенно становились также фольклорными и литературными образами. Главную роль, особенно в начальный период послекоранического развития М. м., в т. ч. в её обогащении сюжетным материалом, мотивами и образами, восходящими к мифологическим повествованиям древней Аравии и Передней Азии, сыграли первые комментаторы Корана, богословы, а также бродячие проповедники и толкователи священного предания. Наиболее известные циклы такого рода рассказов из священной истории составили особый жанр религиозной литературы, т. и. кисас ал-анбийа («сказания о пророках»), оказавшей большое влияние на формирование местных мифологических традиций и развитие религиозного фольклора. Деятельность бродячих проповедников послужила промежуточным звеном в последующей трансформации многих рассказов Корана из «священной истины» в притчу, в религиозный фольклор и, наконец, в литературные повествования этико-дидактического содержания. П. А. Грязневич. В. Я. Басилов. Лит.: Коран, пер. с араб., 3 изд., Казань, 1907; Коран, пер. и коммент. И. Ю. Крачковского, М., 1963; Вартольд В. В., Ислам, Соч., т. в, М., 1966; Басилов В. Н., Культ святых в исламе, М., 1970; Бертельс Е. Э., Избранные труды. Суфизм и суфийская литература, М., 1965; Гольдциэр И., Ислам, СПБ, 1911; его же. Культ святых в исламе, М., 1938; его же. Лекции об исламе, [СПВ], 1912; Керимов Г. М., Шариат и его социальная сущность, М., 1978; Кнорозов Ю. В., Мазар Шамун-наби, «Советская этнография», 1949, №2; Крымский А. Е., История мусульманства, 2 изд., ч. 1-2, М., 1904; его же. Источники для истории Мохаммеда и литература о нем, [ч.] 1, 3, М., 1902-06; Масса А., Ислам, пер. с франц., 2 изд., М., 1963; Петрушевский И. П., Ислам в Иране в VII-XV вв.. Курс лекций, [Л.], 1966; Снесарев Г. П., Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма, М., 1969; Толстов С. П., Очерки первоначального ислама, «Советская этнография», 1932, № 2; Ва1jоn J. М. S., Modern Muslim Koran interpretation (1880-1960), Leiden, 1961; Bell R., The origin of Islam in its Christian environment, L., 1926; Buhl F., Das Leben Mohammeds, 3 Aufl. Darmstadt, 1961; Donaldson D. М., The Shi'lte religion, L., 1933; Geigег A., Was hat Mohammed aus dem Judenthume aufgenommen?, 2 Autl., Lpz., 1902; Gibb Н. А. В., Mohammedanism. An historical survey, 2 ed., L., 1969; Grunebaum G. E. von, Studien zum Kulturbild und Selbstverstandnis des Islams, Z.- Stutt, 1969; Horovltz J., Koranische Untersuchungen, B.-Lpz„ 1926; Kremer A. von, Geschichte der herrschenden Ideen des Islams. Der Gottesbegritf, die Prophetic und Staatsidec, Lpz., 1868; Kriss R., Кriss-Heinriсh Н., Volksglaube im Bereich des Islam, Bd. 1-2, Wiesbaden, 1960-62; Mac Donald D. В., The rillglous attitude and life in Islam, Chi., 1909; Massignon L., Essai sur les origines du lexique technique de la mystique musulmane, P., 1968; Nicholson R. A., Studies in Islamic mysticism, Camb., 1921; Noldeke Th., Das Leben Mohammeds, Nach den Quellen popular dargestellt, Hannover, 1863; Siderskу D., Les origines des légendes musulmanes dans Ie Coran..., P., 1933; Snоuсk-Hurgгоnje Ch., Mohammedan-ism. Lectures on its origin, its religious and political growth, and its present state, N. Y.-L., 1916; Well G., Biblische Legenden der Muselmänner, Fr./M., 1845; Wensinсk A. J., The Muslim Creed, L., 1966. Enzyklopädie des Islam. Hrsg. von Th. Houtsma, A. Shaade [u. a.], Bd. 1-4, Erganzungsband 1-6, Leiden, 1913-38; The Encyclopaedia of Islam, ed. by B. Lewis, Ch. Pellat and Schacht, v. 1-6, Leiden-L., 1964-79-; Handwörterbuch des Islam. Herausgegeben von A. J. Wensinck und J. H. Kramers, Leiden. 1941; Schorter encyclopaedia of Islam, ed. by H. A. R. Gibb and J. H. Kramers, Leiden, 1974. П. А. Грязневич, В. Н. Басилов.

МУСУН

МУСУН - мухун, мушун, итчин, в тунгусо-маньчжурской мифологии первоначально сила движения, присущая любому явлению природы (течению реки, оползням и разрушениям гор, раскатам грома, человеческому слову в тех случаях, когда оно влекло за собой действие), а также одарённому сказителю, шаману. Позднее М. - дух-хозяин: огня (в образе бабушки, живущей под очагом), жилища [старик, живущий под малу (место в чуме, палатке, против входа, за очагом)], реки (живёт в реке, в омутах), гор (живёт на трудных перевалах). Первый кусочек мяса, сала, первые капли вина отдавали М. огня или М. жилища со словами: «такого же пошли». Считалось, что во время кочевий М. рек и гор всегда надо одарять чем-либо (щепоткой табака, спичками). М.- также сила (благодать) духа - хозяина верхнего мира (сэвэки, буга и др.) и духа - хозяина охотничьего угодья - эхэкена. Г. В.

МУТ

МУТ (mw.t, «мать»), в египетской мифологии богиня неба, жена Амона и мать Хонсу. Считалась «владычицей озера Ашеру» около Фив, на берегу которого стоял её храм. Изображалась в виде женщины. Священное животное М. - корова. Имя М. писали иероглифом коршуна, который читался «мут». Эпитет М. - «мать матерей». М. сближалась с различными богинями-матерями - Нехбет, Уто, Нут и др. Так как Амон отождествлялся с Птахом, на М. были перенесены образ и функции жены Птаха богини-львицы Сехмет (много львиноголовых статуй Сехмет стояло в фиванском храме М.). Отождествлялись М. и с другими богинями-львицами - Хатор, Тефнут, Мехит, с кошкой баст. Поскольку Амон был объединён в единый образ с Ра, М. иногда называли Райт («жена Ра»). Р. Р.

МУТИБНАТЙАН

МУТИБНАТЙАН (mtbntyn), в йеменской мифологии верховное божество, бог - покровитель и владыка города-государства Харам, видимо, и бог - предок народа. М. - бот плодородия и орошения; слово «мутибнатйан» означает «податель влаги». Вероятно, он олицетворял планету Венера. Ипостасью М. был Мутибкабат (mtbqbt, mtbqbd), податель урожая, почитавшийся в государстве Маин. По характеру и функциям М. (так же как и Мутибкабат) близок Астару. Возможно, М. является североарабским божеством (в Хараме, расположенном на севере Древнего Йемена в стране Амир, жило, очевидно, население североарабского происхождения, вовлечённое в сферу древнейеменской культуры; ср. Зу-Самави). а. Л.

МУТУ

МУТУ - Мот (mt, «смерть»), в западносемитской мифологии бог смерти и подземного царства мёртвых, воплощение хаоса, насылающий засуху и бесплодие; главный противник Балу. В угаритских мифах М. - божество огромного роста, он пожирает всё живое, раскрывая пасть от земли до неба, его язык достигает звёзд. В царство М. уходят мёртвые или он сам приходит за умирающими, например к Карату, спасти которого смогла лишь божественная целительница Шаатикат, созданная Илу и победившая М. Смерть (т. е. М.) может проникнуть в дом через окно (Иерем. 9, 21); не случайно, по-видимому. Балу противится намерению Кусар-и-Хусаса сделать окно во дворце Валу. Один из основных претендентов на власть над миром, М. убивает Балу, явившегося по его требованию к нему на пир, что приводит к засухе и опустошению, но М. и сам гибнет от руки Анат; через семь лет он возвращается к жизни и борется с Балу, но остаётся побеждённым (ср. семилетний земледельческий цикл с оставлением земли под парами на седьмой год; Лев. 25, 3-4; 26, 34-35 и 43). Схватка между М. и Балу постоянно возобновляется. Смерть М. (как и воскресение Балу) связывается с жизнью и плодородием на земле; возможно, что М. (умерший?) наделялся одновременно и плодоносящей силой. Не случайно Анат размалывает М. и рассеивает его останки по полю подобно зерну, после чего возрождается жизнь, а с нею и Балу. В теогонии Санхонйатона - Филона М. предстаёт в виде ила, как смерть и одновременно плодоносная жизненная сила; он порождён ветром и желанием, от него произошли все ещё не существовавшие элементы мироздания. М., очевидно, соответствует почитавшийся в Пальмире бог Рабасйрэ (арам. rb'sr) - владыка мёртвых и потустороннего мира. И. Ш. Шифман.

МУТУМ

МУТУМ - Мута, Фра, в мифологии качинов в Бирме (тибето-бирманская группа) дух - создатель мира. Иногда это сонм божеств. Согласно мифам, до начала деятельности М. существовал только безбрежный океан, где плавала огромная рыба. На неё М. насыпал землю. Женский дух отложил на землю гигантское яйцо. Оно разделилось на нижнюю половину, оставшуюся на земле, и верхнюю, ставшую небесным сводом. По некоторым вариантам, земля насыпана не на рыбе, а на крабе или крокодиле Ширутру. Когда крокодил ворочается, происходят землетрясения. М. остался править в небесах, от него зависит жизнь и смерть. М. считается также божеством солнца, давшим людям зёрна культурных растений. Семьи качин-ских феодальных вождей вели своё происхождение от осколков земной половины яйца. я. ч.

МУХА

МУХА - Мифологическая роль М. связана с её малыми размерами, назойливостью, нечистотой. Эти особенности определяют символическое значение образа М. У древних евреев М. считалась нечистым насекомым и не должна была появляться в храме Соломона. Её вредоносные качества (от мора, приносимого М., обезлюдел Ле-вант) в сочетании с многочисленностью М. объясняют сравнение с М. ассирийских или египетских войск в библейской традиции. Христианская традиция усвоила образ М. - носительницы зла, моровой язвы, греха, ведущего к искуплению. В ряде случаев образ М. соотносится с персонифицированными мифологическими образами, чаще всего воплощающими силы нижнего мира. Так, многие демоны, злые духи, персонажи, фигурирующие в чёрной магии (в частности, в «чёрных» заговорах, колдовстве), связаны с М. В иранской мифологии демон смерти Насу («труп») представлялся в облике отвратительной трупной М., прилетающей после смерти человека, чтобы завладеть его душой и осквернить тело. Верховный вождь адских сил Вельзевул - учредитель ордена М., с которым связаны и Молох, Ваал, Левиафан и другие, занимающие разные места в иерархии этого ордена. Известны и иные формы воплощения мушиных образов в мифологии (ср. способность скандинавского Локи превращаться в М., которая жалила его жертвы, подвергая мучениям; мотив превращения сказочного героя в М., что облегчает ему выполнение своих задач). Несколько другую категорию составляют т. н. «мушиные» боги, повелители М., защищавшие людей от укусов М. Таков был Вельзевул, которого почитали ханаа-неяне и филистимляне. Ср. одну из ипостасей Зевса - Апомийос («отвратитель М.»), которому ежегодно в Актийском храме приносили в жертву вола [косвенное отражение той же связи в мотиве вола и М. (ср. более известный случай - вол и лягушка) или в мушином опахале (др.-инд., пали camara-, собств. бык вида Bos grunniens) в форме кустистого взъерошенного бычьего хвоста, выступающем в буддизме как эмблема власти, мощи, покровительства, превосходства, также - подчинения; подобные же опахала в Китае используются в магических обрядах]. Жертвоприношения от М., совершаемые, очевидно, в пользу мифологического персонажа, обладающего властью над М. или успешно с ними борющегося, известны и в Риме (совершались в храме Геркулеса). Мифологическая отмеченность М. актуализирует тему малого, ничтожного, вредящего большому и значительному. Эта тема так или иначе отражается и в клишированном библейском образе М. в помаде (эквивалентном образу ложки дёгтя в бочке мёда), и в эзоповской басне о М. на колеснице (и её фольклорных источниках), и даже в символическом образе вечности, бессмертия - М. в янтаре. Помимо уже отмеченного превращения героя в М., ср. такие мотивы: М. строит терем, М. попадает в сеть к мизгирю (пауку), М. летает над головой, служит приметой при узнавании невесты; М. берётся героем для напоминания; М. и блоха (хвастовство - состязание на тему, кто больше досадит человеку; мена жильём между ними); М. забывает имя; М., убитая на носу судьи; происхождение М. в результате соития брата и сестры (А 2031), по воле верховного бога и т. п. Связь энтомологического и астрального кодов в теме М. отражена в названии созвездия Musca Borealis. Образ М. иногда включается в состав других образов с богатой мифопоэтической семантикой; ср., например, обозначение мухомора (Amanita muscaria) как «мушиного» гриба - рус. мухомор, нем. Fliegenpilz или Fliegenschwann, франц. tue-mouche и т. п. (см. Грибы). Иногда М. выступает в мифопоэтических источниках как представитель класса насекомых в целом, и в этом случае её характеристики становятся или более нейтральными (малое, летающее, жужжащее и т. п.), или, наоборот, более разнообразными и эвентуальными. Лит.: Jоbes G., Dictionary of mythology, folklore and symbols, pt 1, N. Y., 1962, p. 588-89. В. Н. Топоров.

МУХАММАД

МУХАММАД (Muhammad), Мухаммед, Мохаммед, Магомет, Магомед, в мусульманской традиции мифологизированный образ основателя ислама и мусульманского государства (ок. 570-632). Актуальное ядро мусульманских представлений о М. составляет его деятельность как религиозного проповедника, отвергшего языческие верования и противопоставившего им учение о едином и всемогущем боге. Мусульманская традиция рассматривает Коран - главную священную книгу ислама, как сборник проповедей, вложенных в уста М. аллахом; текст Корана, якобы хранящегося на небесах под престолом аллаха, «открывает» Мухаммаду во время его ночных бдений на горе Хира (близ Мекки) ангел Джибрил. В Коране М. - «посланник» аллаха и его пророк, один из пророков, которых аллах и раньше посылал к людям. Как и прежние пророки, М. - обыкновенный смертный человек; он не учён, и от него не следует требовать чудес; он только «предостерегатель» и «вестник» («благовеститель»), «светильник освещающий» (33:44-45), избранный аллахом для того, чтобы донести до людей истину: «Скажи: „Ведь я человек, такой же, как и вы; мне было возвещено, что бог ваш - бог единый"» (41:5). Поначалу М. и сам сомневается в истинности приходящего к нему откровения. Сходство М. с прежними пророками подчёркнуто тем, что Коран часто вкладывает в уста противников пророков прошлого те же обвинения, которые выдвигались в адрес М. (ср. Ибрахим, Муса}. Для жизнеописаний М. характерны постоянные параллели с библейскими сюжетами. Его переселение в Медину приобрело в мусульманской традиции типичные черты бегства пророка (ср. Давид, Моисейв библейской мифологии). Одновременно М. выделяется среди других пророков; он замыкает их ряд и, будучи последним, подтверждает учения предшественников (Коран называет его «печатью пророков»; 33: 40). М. возрождает «веру Ибрахима», которая провозглашается «истинной верой» для всех людей. Он восстанавливает роль Каабы (построенной Ибрахимом и превращённой язычниками в место поклонения своим ложным богам), как места поклонения единому богу, связывающего земной мир с миром небесным. Согласно мусульманской традиции, евангелические тексты содержат (или содержали изначально) указания на грядущий приход М. Проповедь М., таким образом, связывается с иудаистическими и христианскими представлениями; одновременно утверждается её превосходство над последними. Широкое распространение получила легенда о христианском монахе Бахире, который, встретив М. ещё мальчиком, по движению солнца, облаков и деревьев и на основании «неискажённых» текстов христианских книг узнал в нём будущего пророка (в христианской традиции мотив встречи М. с Бахирой упоминается в апокрифическом «Апокалипсисе Бахиры»). В принципе Коран отвергает чудо как способ подтверждения истинности пророческой миссии; главным чудом ислама является сам Коран. Однако намёки на чудесные события в жизни М. присутствуют в коранических текстах. Фраза Корана: «Разве мы не раскрыли тебе твою грудь?» (94:1) - позднее трактовалась мусульманскими комментаторами как указание на то, что однажды ангелы по приказанию аллаха вынули из груди М. сердце и очистили его. На основе неясных сообщений Корана возникло предание о «ночном путешествии» М. в Иерусалим и на небеса (см. Исра, Мирадж). Мифологические черты образа М. получили широкое распространение в представлениях народов Ближнего и Среднего Востока (рассказы о совершавшихся М. чудесных исцелениях, открытии источников воды, оживлении бесплодных земель и т. п.). Мусульманские мистики создали образ М. - «совершенного человека», обладавшего особыми качествами и ближе всех стоявшего к аллаху. Культ М. нашёл отражение и в популярном у мусульман многих стран празднике «рождества пророка». Лит.: Мuir W., The life of Mahomet, v. 1-4, L.. 1868-61; Sprenger A., Das Leben und die Lehre des Mohammad, Bd 1-3, В., 1861-65; Archer J. С., Mystical elements In Mohammed, New Haven, 1924. М. Б. Пиотроеский.

МУШХУШ

МУШХУШ (аккад., «огненно-красный дракон»), Мушруш, Сируш, в аккадской мифологии дракон, одно из чудовищ, созданных Тиамат; эмблема бога Мардука. Сочетал в себе черты льва, орла, змеи, скорпиона. в. А. Голова дракона Мушхуш. Голова дракона Мушхуш. Бронза. VII—VI вв. до н. э. Париж. Лувр. Дракон бога Мардука. Фрагмент декора ворот богини Иштар в Вавилоне. 6 в. до н.э.

МЫКАЛГАБЫРТА

МЫКАЛГАБЫРТА - в осетинской мифологии божество, владыка изобилия, покровитель мифического рода Царазоновых в Алагирском ущелье. К нему обращались с просьбой послать богатый урожай хлебов, увеличить стада, избавить жителей от болезней и других невзгод. Ежегодно в честь М. устраивали празднества с приношениями в жертву баранов и волов для пиршества. д. к.

МЫСТАН КЕМПИР

МЫСТАН КЕМПИР - в мифологии казахов безобразная ведьма. М. к. - причина всех злоключений героя, она подменяет детей, во время состязаний пытается хитростью обогнать бегуна, пожирает узников, которых содержит в подземном царстве, и т. д. Представления о М. к., очевидно, восходят к культу матери-покровительницы, отражая позднюю стадию развития этого персонажа (ср. близкую ей жалмауыз кемпир). Образ М. к. сохранился преимущественно в сфере волшебной сказки. У киргизов мастан кемпир - демоническое существо, старуха, сосущая кровь из пятки человека. Образ М. к. встречается также в волшебных сказках западносибирских татар (мус-кортка) и татар, проживающих в Калмыцкой АССР (мустан-башлык), а также узбеков (мастон-кампир). я. б.

МЫТАРСТВА

МЫТАРСТВА (греч. τελώνια, «таможни», «места взимания пошлины»), в православно-христианских представлениях испытания, угрожающие душе после смерти, но до окончательного решения её участи на страшном суде. По этим представлениям, души искупают в М. свою греховность муками, среди которых важнейшая - встреча лицом к лицу с бесами, волю которых человек исполнял в прижизненных грехах. Пространственная зона этих испытаний - между землёй и небом, где действуют «духи злобы поднебесные» (Ефес. 6, 12) - на границе миров материального и духовного, «земного» и «небесного», понимаемая христианской эсхатологией как опасная демоническая зона нечистой, падшей духовности, космических сил зла (см. Архонты). Согласно ряду византийских текстов, вышедшая из тела душа видит страшные чёрные демонские обличья («муринов», или «эфиопов»); проходя сквозь них в сопровождении ангелов, она в определённых местах воздушного пространства подвергается задержанию и допросу относительно отдельных грехов. Видение преподобной Феодоры из византийского жития Василия Нового (10 в.) насчитывает 20 таких грехов (празднословие, лень, тунеядство, воровство, убийство и т. д.) и соответственно 20 М. Не подвергаются М. души людей, отличавшихся особой святостью, безупречно принятой мученической смертью, раскаявшихся грешников, получивших особую милость бога, - их души беспрепятственно идут в рай (ср. слова Иисуса Христа, обращённые к «благоразумному разбойнику»: «сегодня же будешь со мною в раю». Лук. 23, 43). Мотивы загробных М. нашли отражение в литературе 20 в. у поэта-символиста Вяч. Иванова («Так, вся на полосе подвижной...» - модернизированный образ М. как «загробного кинематографа», предъявляющего беспомощной душе напоминание обо всём ею содеянном), а также - за пределами воздействия православной традиции - у английского писателя Дж. Р. Толкьена (рассказ «Дерево и лист»). См. также Чистилище. С. С. Аверинцев.

МЫХ-ИМИ

МЫХ-ИМИ - Мыг-ими («земли старуха»), в хантыйской мифологии богиня, помогающая предупреждать болезни людей. М.-и. живёт в земле и с помощью котлов, которые специально приносятся ей в жертву (закапываются в землю), затыкает отверстия, ведущие из подземного мира на поверхность, и преграждает тем самым путь духам болезней. Один из её помощников - дух земли Мых-Лунг, создатель (прародитель) медведей. е. Х.

МЫЧПА

МЫЧПА (букв. «выкармливающий»), в грузинской мифологии (у сванов) божество - покровитель крупного рогатого скота в зимний период. з. к.

МЫШЬ

МЫШЬ - Роль М. в мифопоэтических представлениях в значительной степени объясняется её особенностями, в частности малыми (в сравнении с другими млекопитающими) размерами. Широко распространены представления о М. как хтоническом животном и о её связи с грозой (громом). В мифах различных народов М. нередко выступают как дети неба (обычно громовержца) и земли. У народов древнего Средиземноморья (Египет, Палестина, Греция) общеприняты и представления о происхождении М. из земли. Страбон называет мышей из земли рождёнными (γηγενεΐς), по его же свидетельству, тевкры называли их сыновьями земли. Известны также мотивы падения М. с неба на землю во время грозы и поражения М. молнией. В средние века бытовали представления о зарождении М. от грозы. Античные авторы (Теофраст, Элиан) отмечали способность М. своим поведением предсказывать погоду, особенно грозовую. Оживлённое движение мышей перед грозой («танцы») и их «пение», соотносимое со звуковым эффектом деятельности громовержца (гром), могли трактоваться как своеобразный земной пролог, в котором излагалось (с соответствующим снижением) содержание небесной драмы. В этом контексте свист, звон, барабанный бой, которыми изгоняли крыс и мышей, можно сопоставить со звоном колоколов, битьём по железу и стрельбой в воздух с целью разогнать ведьм перед грозой. К этому же кругу тем примыкают многочисленные указания на профетические функции М. в греческой, римской мифологии, мифологии народов Древней Месопотамии. Согласно Плинию, персидские маги считали М. наиболее относящимися к религии животными. В Средиземноморье (особенно восточном) долгое время сохранялось немало мышиных гаданий и примет. У малоазийских греков существовало убеждение, что при нарушении супружеской верности М. производят страшное опустошение в доме. Часто с М. связываются предзнаменования смерти, разрушения, войны, мора, голода, болезни, бедности; греки изготовляли монеты с изображением М., использовавшиеся в качестве амулетов против всего недоброго, в Египте боялись увидеть М. в определённый день (напротив, белая М. часто рассматривалась как благое предзнаменование). Использование М. в гаданиях и ворожбе - постоянная тема средневековых ведовских процессов. «Киприанов кодекс» указывает особый вид предсказаний - «мышеписк» (наряду с «громовником»). По украинской примете, «як миша ïcт волот [верхнюю часть снопа], так буде хлiб дорог». В Греции начиная с гомеровской эпохи был распространён культ Аполлона Сминфейского (от σμίνθος; «мышь»), атрибутом, символом и священным животным которого была М. Иногда Аполлон Сминфейский изображался стоящим на М. Аполлон был не только истребителем М. и охранителем от них, но и их покровителем. Возможно, он и сам первоначально представлялся в виде М. С М. связаны и такие женские персонажи, как баба-яга, Холле, Мокошь, Параскева Пятница (у болгар со святой Петкой соотносился мышиный праздник - «мишин день»). Многие мифологические представления о М. обнаруживают сходство с представлениями о музах в греческой мифологии и генетически связанных с ними персонажах. Родителями М. являются громовержец (или небо) и мать-земля (жена громовержца), родителями муз - Зевс-громовержец или Уран (небо) и Мнемосина или Гея (земля). Место рождения или обитания М. и муз - гора (ср. буквальный смысл пословицы «Гора родила мышь»). Мыши соотносятся с огнём, водой, мировым деревом, музы - с каменным столпом. Предводитель М. - мышиный царь или Аполлон Сминфейский, предводитель муз - Аполлон или Дионис. Форма организации М. и муз - хоровод, атрибут - стрела (через гонителей у М., через Аполлона у муз), функции (деятельность) - болезнь - здоровье (нанесение ущерба - исцеление), ослепление, пение, танцы, прорицание (ворожба), память - забвение (вкусивший пищу, к которой прикасалась М., забывает прошлое; ср. роль мёртвой воды, Леты, противостоящей Мнемосине, а также образ М. как олицетворения смерти в разных традициях), «неистовство», дрожь, хаотическое оживление (у М. перед грозой, у муз в связи с вдохновением, творчеством) и др. Мифологический мотив превращения женщин в М. определённо реконструируется на основе фольклорных данных, в частности на основе сказочного мотива превращения ведьмы (женщины, девицы) в М. (ср. также мотив превращения дьявола или человека в М. и, наоборот, превращения М. в человека; в мотиве «М., прогрызшая дыру в ковчеге» М. выступает как превращённый дьявол или даже женщина). Имеется и ряд других фольклорных сюжетов, основанных на взаимопревращении или тождестве девиц и М.: русские сказки типа «Морской Царь и Василиса Премудрая», Афанасьев, № 219-226; «Ночные пляски», Афанасьев, № 288-298; в этом же ряду стоит сказка, записанная в 1-й половине 19 в. на острове Рюген: мать проклинает семь дочерей за нарушение ими запрета в великую пятницу, дочери оборачиваются М. и бросаются в воду, мать с горя превращается в камень, вокруг которого ночью танцуют и поют дочери-М. Ядро «мышиной» мифологии в разных традициях обрастало и более специфическими локальными мотивами. В Древней Индии М. связывались с Ганешей - сыном Рудры, который типологически сопоставим с Аполлоном и Асклепием. В некоторых традициях М. участвует в космогонических мифах или даже выступает в функции культурного героя. Обилие сказочных мотивов с участием М. [малость М. в сочетании с большим эффектом её деятельности: М. спасает льва, пугает до смерти человека, разбивает золотое яйцо (ср. Яйцо мировое), помогает сделать то, что непосильно многим (русская сказка о репке), и др.; борьба (в частности, М. и кошки); М. - превращённая невеста (заколдованная невеста или невеста дьявола) и т. п.]. Мифологические значения образа М. согласуются с ролью мыши в народной медицине, ритуалах, магии. Согласно ветхозаветной традиции, филистимляне приносили в жертву фигурки золотых М. для сохранения страны от чумы (1 Царств 6, 45). В некоторых рукописях египетской «Книги мёртвых» появляется богиня с мышиной головой, олицетворяющая преисподнюю и смерть. Терракотовые фигурки М. найдены в раскопках акрополя Аргоса в Ларисе (восточный Пелопоннес). В одном из основных центров неолитической культуры в Ча-тал-Хююке (Малая Азия) в могиле жрицы (ок. 6-го тыс. до н. э.) среди предметов, символизирующих подземный мир и смерть, найдены обильные захоронения М. Лит.: Потебня А. А.. О мифическом значении некоторых обрядов и поверий. II. Баба-Яга, в кн.: Чтения в императорском обществе истории и древностей российских, кн. 3, М., 1865; Афанасьев А. Н., Поэтические воззрения славян на природу, т. 3, М., 1869, с. 505-06; Сумцов Н. Ф., Мышь в народной словесности, «Этнографическое обозрение», 1891, № 1; Волошин М., Аполлон и мышь, в сб.: Северные цветы, альманах 5, М., 1911, с. 85-115; Топоров В. Н., Музы: соображения об имени и предыстории образа, в сб.: Славянское и балканское языкознание, в. 3, М., 1977; Grohmann J. V., Apollo Smintheue und die Bedeutung der Mäuse in der Mythologie der Indogermanien, Prag, 1862; Gregore Н., Goossens R., Mathieu М., Asklepios, Apollon Smintheus et Rudra, Brux., 1949. В. Н. Топоров. В европейском средневековом искусстве М. выступает как олицетворение сатаны (св. Иосиф, мастерящий мышеловку «против козней лукавого», на триптихе работавшего в Нидерландах в 15 в. т. н. Флемальского мастера), смерти (М. в изображениях эпидемий в 15-17 вв.), бренности и мирской суеты (образы «мира-обманщика» в графике 16-17 вв.). Популярны темы М. (и мышеловки) в эмблематической литературе (ср. обработку этой темы в шекспировском «Гамлете»), в фольклорных композициях с мотивами сказочного «мира наизнанку» (русский лубок «Как мыши кота хоронили»), в «чёрных гротесках» романтиков (Э. Т. А. Гофмана), а также в литературе 20 в. (Ф. Кафка). М. Н. Соколов.

МЭН ТЯНЬ

МЭН ТЯНЬ - в поздней китайской народной мифологии бог кистей для письма. В основе этого образа реальный полководец 3 в. до н. э. М. Т., который служил при дворе императора Цинь Ши-хуана. М. Т. приписывается изобретение кисти для письма. В старом Китае М. Т. особо чтили торговцы писчими кистями. д. р. Мэн Тянь с кистью в руке. Мэн Тянь с кистью в руке. Слуги внизу держат кисть и тушечницу. Китайская лубочная картина. Конец XIX — начало XX вв. Ленинград. Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.

МЭНЬ-ШЭНЬ

МЭНЬ-ШЭНЬ (от мэиь, «ворота», и шэнь, «божество»), в китайской мифологии духи - хранители ворот. В «Книге обрядов» (4-2 вв. до н. э.) упоминаются жертвоприношения в честь духов дверей и ворот, которые связывались соответственно со светлым и тёмным началом (см. Инь и ян). Впоследствии в качестве М.-ш. стали выступать древние хранители врат в царстве духов. В «Книге гор и морей» (4-2 вв. до н. э.) сказано: «Посреди океана есть гора Душо, на ней большое персиковое дерево, раскинувшее ветви на 3 тысячи ли. На северо-востоке меж его ветвей находятся врата духов, через которые проходят сонмы духов. У врат стоят двое святых: Шэнь-ту и Юй-люй. Они проверяют каждого из духов и, если увидят зловредного, связывают его тростниковой верёвкой и отдают на съедение тигру». В древности к 30-летию людям дарили деревянные изображения Шэнь-ту и Юй-люя с верёвкой в руках. Фигурки ставились по обе стороны от ворот, а на воротах рисовали огромного тигра, который должен был охранять дом от нечисти, пожирая её. Так Шэнь-ту и Юй-люй превратились в духов дверей дома. В 12-14 вв. в качестве М.-ш. были обожествлены полководцы 7 в. Цинь Шу-бао и Ху Цзин-дэ. Согласно «Запискам о поисках духов трёх религий», они вызвались встать в карауле у дверей спальни танского императора Тай-цзуна, которого будто бы беспокоили призраки; после того как ночь для императора прошла спокойно, он приказал живописцам нарисовать портреты обоих сановников и вывесить их на дверях во дворце. О печатных изображениях М.-ш. упоминают уже памятники 12 в., впоследствии М.-ш. стали едва ли не самыми популярными персонажами новогодних народных лубков. Цинь Шу-бао и Ху Цзин-дэ нарисованы на них в виде грозных полководцев с алебардами, изображение одного наклеивалось на одну створку дверей, другого - на другую. Лубки с М.-ш. вешались на дверях общественных зданий, храмов (кроме буддийских), частных домов. Образы Цинь Шу-бао и Ху Цзин-дэ находили своё воплощение в повествовательной прозе [«Путешествие на Запад» У Чэн-эня (16 в.) и др.]. Иногда в роли М.-ш. выступают и другие обожествлённые герои, например полководцы Вэнь Цюн (2 в.) и Юэ Фэй (12 в.). Лит.: Юань Кэ, Мифы древнего Китая, М., 1965, с. 114, 357; Алексеев В. М., Китайская народная картина, М., 1966, с. 18, 42. В. Л. Рифтин. Духи дверей. Духи дверей (мэн-шэнь), обожествленные военачальники. Старинная китайская гравюра. Обожествленный воевода в роли духа — хранителя ворот. Обожествленный воевода в роли духа — хранителя ворот. Китайская лубочная картина. Конец XIX — начало XX вв. Ленинград. Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева. Обожествленный воевода в роли духа — хранителя ворот. Обожествленный воевода в роли духа — хранителя ворот. Китайская лубочная картина. Конец XIX — начало XX вв. Ленинград. Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.

МЮЙЮЗДЮУ ЭНЕ

МЮЙЮЗДЮУ ЭНЕ - Мюйуздюу байбиче (кирг., «рогатая мать»), в мифологии киргизов прародительница племени бугу («олень»). Существует миф о том, как два охотника в горах среди стада оленей увидели двух детей с оленьими рогами: девочку (М. э.) и мальчика. Мальчика они убили (за что М. э. проклятием лишила их потомства), а М. э. предводитель племени выдал замуж за своего внука. (По другой версии, охотники в горах собирались убить оленя, но их остановила красивая девушка - М. э., объяснившая, что олень - её единственный брат. Охотники пощадили оленя, и в благодарность М. э. вышла замуж за их брата.) От сына М. э. пошло племя бугу. В одном из мифов М. э. - дочь кайыпа, божественного покровителя диких жвачных животных. М. э. славилась мудростью и способностью творить чудеса: например, её служанка родила сына оттого, что выпила воду, в которой М. э. мыла голову; М. э. благословила её потомство. М. э. запрещала мужу смотреть на неё, когда она мыла голову. Однажды он нарушил запрет и увидел её внутренности (ср. ювха). После этого М. э. умерла, а её тело ночью исчезло (иногда охотники встречают её в горах). В другом варианте М. э. просила мужа не входить в юрту без предупреждения. Когда же он заглянул туда тайком, то увидел самку оленя, а войдя, обнаружил, что юрта пуста (аналогичный сюжет встречается в мифах западносибирских татар о пицене). М. э. не вернулась, но через некоторое время в юрте оказалась колыбель с её сыном. По данным Ч. Ч. Валиханова, М. э. считалась покровительницей озера Иссык-куль; ей приносили жертвы. Шаманы призывали М. э. (ак марал) как духа-покровителя. Лит.: Валиханов Ч. Ч., Записки о киргизах, Собр. соч., т. 1, А..А., 1961, с. 339, 585. 586; Абрамзон С. М., Киргизы и их этногене-тические и историко-культурные связи. Л., 1971, с. 281-84; Ваялиева Т.Д., Доисламские верования и их пережитки у киргизов, фр., 1972, с. 12-15. В. Б.

МЯНДАШ

МЯНДАШ - Мяндаш-парнь («М.-парень»), Мяндаш-пырре («М.-благо»), в саамской мифологии чудесный олень-оборотень, тотем - родоначальник саамов. В некоторых мифах М. - сын нойды (шаманки) Коддь-акки («дикарьей старухи»), зачавшей М. в облике важенки от дикого оленя. Коддь-акка обернулась женщиной, но ребёнок родился оленем; узнав, кто его отец, М. уходит в тундру. С появлением М. среди диких оленей человек получил возможность охотиться на них. Другой вариант мифа: М. - сын Мяндаш-девы, важенки, способной, как и он, превращаться в человека. М. ведёт образ жизни человека, охотится, заготавливает дрова и т. д. Вежа М. построена из оленьих костей и шкур, в веже М. - человек, вне вежи - олень. М. просит мать сосватать невесту из человеческого рода: из трёх невест-сестёр лишь младшая не нарушает запретов Мяндаш-девы, заклинаниями высушивает Мяндаш-йог, кровавую реку из внутренностей оленей, отделяющую землю людей от жилища М., ласково обращается с оленями и становится женой М. У них рождаются дети, но когда младший сын мочит постель из оленьих шкур (нарушение охотничьего табу), М. уходит из вежи в тундру с другими оленями. Жена его в облике важенки следует за ним. По другим вариантам, в оленей превращаются дети М., жена его сохраняет человеческий облик и напутствует детей, чтобы те не давали убивать себя плохим людям. Сама она вновь вышла замуж за человека, но жила впроголодь. М., сжалившись над людьми, явился жене во сне и обещал ей, что её муж сможет подстрелить М. (ср. одно из названий М. - М.-аннтуг, «дающийся»). С тех пор охота для людей стала удачливой. М. научил людей искусству охоты, дал им лук, запретил истреблять важенок (ср. представления о культурном герое, хозяине животных и т. п.). Рог, оброненный М. (чёрввечутл), отмечал места, где водились стада оленей. В саамском эсхатологическом мифе М. принимал космические размеры; его тропа - тропа солнца. На златорогого белого оленя-М. охотится громовник Айеке-Тиермес; когда в оленя попадёт первая стрела, горы извергнут огонь, реки потекут вспять, иссякнут источники. Когда вторая стрела вопьётся М. в лоб, огонь охватит землю, лёд закипит. Когда же собаки Тиермеса схватят оленя и бог вонзит в его сердце нож, звёзды падут с небес, утонет солнце, потухнет луна, на земле останется прах. В жертву М. приносили обетного оленя на охотничьей трапезе-причастии, укладывали рога возле сеид. Это должно было обеспечить удачную охоту. После трапезы кости оленя накрывались шкурой: охотники верили, что олень (или его душа) вновь живым вернётся на землю (ср. миф об умирающем и воскресающем звере). Лит.: Чарнолуский В. В., Легенда об олене-человеке, М., 1965; его же, О культе Мяндаша, в кн.: Скандинавский сборник, в. 11, Тал., 1966. Священные олени. Священные олени. Изображения на саамских шаманских бубнах.

МЯО-ЯО МИФОЛОГИЯ

МЯО-ЯО МИФОЛОГИЯ - мифология народов группы мяо-яо. Народы группы мяо-яо живут разбросанно на больших пространствах Южного и Юго-Западного Китая и Северного Индокитая. Два основных народа этой группы - мяо и яо - называются так в Китае, в странах Индокитая они соответственно известны как мео и зао. К ним близки шэ в Китае и некоторые мелкие народы. Отношение группы мяо-яо к языковым семействам недостаточно выяснено. Многие учёные склоняются в пользу их монкхмерской (аустроазиатской) принадлежности. В мифологии мяо-яо есть сходства с мифологией китайцев, но наиболее древние сюжеты мифов перекликаются с темами мифов гораздо более широкого круга народов Восточной, Юго-Восточной и Центральной Азии. Пантеон мяо состоит из духов местности (скал, полей, деревьев, ручьёв и т. д.), дома и категорий более высокого ранга: духа земли Сиеншена, духа гор Лушена, духа грома Лонгвана и наиболее могущественного - владыки неба -- Анга. У сычуаньских мяо верховное божество Нтзи посылает к людям свою дочь, которая выходит замуж на земле и учит людей разным полезным делам. Аналогичные божества представлены у яо. Согласно мифу мяо о создании мира, некогда земля и воды были соединены и всё окутывал мрак. Высший дух разделил сушу и воды, поднял небо и подпёр его серебряным столбом, создал небесные светила. Потом слепил из грязи тело человека, создал из неё животных и растения. У сычуаньских мяо Нтзи и другие божества связывают землю и небеса из отдельных кусков, выравнивают землю, пашут её, сеют (разбрасывают) скалы, а потом растения и животных. К этому циклу у них примыкает миф о борьбе первого великана шамана Еду с демоном, вызывающим болезни и смерть. Продолжением мифа о создании мира является миф о потопе. Он был вызван тем, что люди, которым стало тесно на земле, решили с помощью лестницы проникнуть на небо. Но господин неба губил тех, кто поднялся, молнией. По другой версии, люди начали строить башню и бог смешал тогда их языки и люди разделились и не закончили башни. Начался потоп. Уцелели лишь брат и сестра. В мифе мео Вьетнама брат и сестра спасаются в деревянном барабане. С собой они захватили зёрна и некоторых животных. Когда вода спала, орлица перенесла их на сухое место и они стали супругами. У них родилось яйцо. Муж разбил его, и из осколков яйца (или кусочков мяса, находившегося в нём) возникли все люди. У мяо имеется также миф о рае и первородном грехе. В раю люди ели овощи, никто не работал. Но одна женщина съела ягоду тксиплаудыу и господин неба обрёк людей за это на труд. Сначала люди были бессмертны, но из-за этого проступка их век сократился до 800-900 лет, а затем стал таким, как теперь. Как и у некоторых других народов Дальнего Востока, у мяо представлен миф о многочисленных солнцах и лунах, а также звёздах, созданных богом вначале. Люди просили убрать звёзды, боясь, что светила упадут на землю, но господин неба натянул между небом и землёй голубую вуаль для безопасности людей. Однако десять солнц за семь лет совершенно иссушили землю. Люди стали стрелять в эти солнца и в девять лун из лука. После этого уцелели только одно солнце и одна луна. У мяо известно предание, что их народ жил некогда в стране Ндолаокранг, где полгода ночь, а полгода день. Там растения и люди были малого роста, а земля была покрыта снегом. Одежду шили из меха. Согласно другому мифу, у предков мяо и яо был спор с другими народами из-за земли и этот спор был проигран ими. Для поселения им были оставлены только горные вершины. Большое место в мифологии занимает сюжет о происхождении мяо-яо от собаки. Миф о собаке наиболее представлен у яо. В мифе повествуется, что однажды правитель большой страны (иногда называется древнекитайский император Гаосин) вёл тяжёлую войну с сильным врагом. Не надеясь уже на победу, он объявил, что победителю вождя врагов он отдаст дочь-принцессу. Вскоре с головой врага пришла жившая во дворе пятицветная собака Паньху. Императору пришлось отдать за неё дочь. Пёс увёл жену на юг в горы, где у этой пары появились потомки - яо. В честь предка Паньху стали проводить празднества, а женщины носить головной убор, похожий у одних мяо и яо на уши собаки, у других на головной убор принцессы. У мужчин сзади свешивается повязка в виде хвоста. У яо Паньху выполняет также функции главного духа-хранителя и защитника: Паньху помогал яо в их древних странствиях по морю. В домах яо устанавливается алтарь, посвящённый Паньху. Иногда собака у яо выступает культурным героем. Так, у ляньнаньских (в Китае) яо считается, что зёрна риса им впервые в своей шерсти принесла собака. Образ первопредка - собаки очень почитаем у народов группы мяо-яо. У народа шэ в Китае перипетии жизни Паньху излагались в древних иллюстрированных ксилографических изданиях. Имя этого персонажа у мяо и яо сопоставимо с Пань-гу в древнекитайской мифологии, создавшего мир из скорлупы яйца. Лит.: Итс Р. Ф„ Мяо, в кн.: Восточно-азиатский этнографический сборник, в. 1, М.-Л., 1960; Graham D. С., Songs and stories of the Ch'uan Miao, Wash., 1954. Я. В. Чеснов.

МЯЦКАИ

МЯЦКАИ - мэцкэи, купкын, в мифологии тобольских татар злой демон, дух умершего колдуна, покинувший кладбище и продолжающий жить среди людей. Считалось, что внешне он неотличим от живых, но иногда можно заметить, что у него длинный, свисающий до земли красный язык. М. летает по ночам в виде огненного шара над землёй, пьёт кровь из людей, насылает болезни, эпидемии. Отмечены представления, что М. человек мог стать и при жизни, «если он проглотит пяре» (т. е. злого духа) или «его проглотил пяре». Обнаружить и обезвредить М. при помощи молитвы мог мулла. Демон мяскай известен также некоторым группам башкир. Аналогичный персонаж имеется у ряда тюркоязычных народов: татар и башкир (убыр, увыр), чувашей (вупар), карачаевцев, крымских татар и гагаузов (обур). Ср. также упырь. в. Б.