Мифы народов мира
Статьи на букву "Л" (часть 5, "ЛОШ"-"ЛЯХ")

Статьи на букву "Л" (часть 5, "ЛОШ"-"ЛЯХ")

ЛО-ШЭНЬ

ЛО-ШЭНЬ («духи Ло»), в китайской мифологии духи - исцелители глаз, именуются также яньму-сы («управители глаз») и минму-хоу («князья, просветляющие глаза»). Начало их культа связывают с цензором Фэн Энем (16 в.), который попал в немилость и был сослан в Гуандун. Там он увидел, что народ страдает от бесчинств пяти братьев Ло, которые, однако, вдруг раскаялись и покончили жизнь самоубийством. Когда Фэн Энь был помилован и собрался домой, у него появилась катаракта. Однажды во сне ему явились духи пяти братьев Ло, а когда он проснулся, то почувствовал, что зрение восстановилось. Фэн построил храм в их честь, и все, кто страдал болезнью глаз, приходили туда просить исцеления. Лит.: Хуан Бо-лу, Цзишо цюаньчжэнь сюйбянь (Продолжение полного собрания легенд), Шанхай, 1882, с. 26-27. В. Р. ЛО-ШЭНЬ («божество [реки] Ло»), в китайской мифологии фея реки Ло. Считалась духом Фу-фэй - дочери мифического первопредка Фу-си, которая утопилась (или утонула) в реке Ло. Особую популярность образ Л.-ш. приобрёл благодаря поэме Цао Чжи «Ло-шэнь фу» («Фея реки Ло»), в которой поэт описал любовное свидание во сне своего лирического героя и красавицы Л.-ш. Лит.: Цао Чжи, Семь печалей, пер. с кит., [М., 1973], с. 141-49. Б. Р.

ЛУ

ЛУ (luu, от кит. лун через древнеуйгурск. luu), в мифологии монгольских народов дракон, владыка водной стихии и громовержец (ср. Хухедей-мерген). Гром - это рёв (скрежет зубов) Л., а молния возникает тогда, когда он быстро свивает и распрямляет свой хвост. Эти представления о громовнике соответствуют восприятию монголами грозы, описанному Рашид-аддином (14 в.): молнию вызывает якобы подобное дракону животное, падающее с неба, бьющее по земле хвостом и извергающее из пасти пламя. Громовержец Л. причисляется к небесным богам - тенгри (Лу-тенгри). Иногда Л. выступает локальным и хтоническим духом; чаще, однако, в этой роли фигурирует л у с (производная форма от слова «Л.», первоначально множественное число от лу), но чёткое разграничение между этими двумя персонажами отсутствует (в некоторых традициях, в частности в южномонгольских, лус означает лишь «множество Л.»). Лусы (лусут или лусат, лусын, лусан, лосон), как правило, - духи-хозяева прежде всего водоёмов, но также и гор, урочищ и других местностей. Представления о связи между Л. и лусом (лусут) и первичности Л. отразились в монгольском предании, согласно которому первый лусут Лу-ван Луин Джалбо (от тибет. kLu dBang kLu-ji rGyal-po, перевод санскр. Нагешвара-раджа, «государь - владыка змей») вылупился из змеиного яйца в виде Л. (дракона), но оставаться им не пожелал и был сделан богами управляющим всеми водами на земле и ханом 77 царств лусутов (число 77 символизирует множественность земных духов, земных слоев и областей, в отличие от числа 99, соответственно относящегося к небесной мифологии), которые, родившись от него, заселили все озёра, ручьи, колодцы и другие водоёмы. Согласно поздним версиям, Л. - лишь ездовые животные громовержца, который ездит на них летом, а зимой отдаёт их на хранение лусам; здесь нашёл отражение стойкий мифологический мотив: дракон, воплощающий грозу и дождь, зимой спит либо под землёй, либо на дне водоёмов. Связь между грозой, водоёмом, нижним миром прослеживается и в калмыцкой сказке: громовержец Лун-хан, относимый в ней к окружению властелина подземного царства Эрлика, поднимается верхом на чёрной туче из озера, которое при грозе высыхает. У ойратов северо-западной Монголии (дербетов) Лун-ханом называется дух - хозяин местности вокруг Улан-гома. Лусы бывают мужского и женского пола (бурят, лусут эхенер, «женщина-лусут», т. е. русалка), подобно людям, родятся, женятся, болеют, стареют, умирают. Лусы сказочно богаты. Обычно Л. не показываются человеку. Считалось, что лусы - это духи, принявшие буддизм, но «чёрные свирепые» лусы (докшин хара лусут) - духи, «не имеющие веры» (ср. Докшиты}. По представлениям калмыков, «чёрные лусы» - это вообще силы, или духи природы. В бурятской мифологии лусы связаны исключительно с водоёмами. По поверьям западных бурят, владыкой водяных ханов (духов-хозяев - ухан хан, ухан хат) является Уха лусан (Уха лосон. Уха лубсан), седобородый старец в белых одеждах, живущий на дне моря в серебряном дворце (ср. кит. Лун-ван). Иногда лусы выступают как явно хтонические духи: они наделяются эпитетом «нижние», подчёркивается их змееподобие. В южномонгольском шаманском призывании лусы (или их царства) связываются со слоями земли, с царством Эрлика. В монгольском эпосе лусы часто фигурируют как обитатели и хозяева нижнего (подземного, подводного) мира; по большей части они не враждебны герою, являются родственниками его матери или невесты (ср. ойрат-калмыцкое генеалогическое предание о Чоросе). Встречается и трансформированный образ луса: хтоническое чудовище, олицетворяющее хаос, источающее яд, грозящее гибелью и разрушениями; обитает в недрах земли или мирового океана (ср. Аврага Могой). В одном из мифов Очирвани, приняв облик птицы Гаруды, вытаскивает змея Лосуна из океана, трижды оборачивает его вокруг мировой горы Сумеру, а голову придавливает к вершине камнем, оставив хвост в воде. На образы Л. и луса оказали влияние представления о лу в тибетской мифологии. Так, по некоторым южномонгольским вариантам, самый главный Л. - золотой (алтан лу; ср. бурятское поверье о царе змей по имени Алтан толь, «золотое зеркало»), за ним следует голубой Л. и белый Л. В южномонгольском шаманском призывании голубым Л. противопоставлены «чёрные свирепые» Л. (или лусы?). Многие особенности Л. объясняются установившимся в централь-ноазиатском буддизме прямым соответствием между Л. и ногами, отчего «государь лу» (лу-хан, лун-хан, а также лусын-хан и лусут-хан) иногда адекватен буддийскому Нагарадже («царю змей»), обитающему, согласно ламаистской космологии, в мировом океане и, как его владыка, выступающему в качестве мирового змея. Лит.: Потанин Г. Н., Очерки северо-западной Монголии, в. 4, СПБ. 1883, с. 228; Веннигсен А. П., Легенды и сказки Центральной Азии, СПБ. 1912, с. 9; Ванзаров Д., Собр. соч., М., 1955, с. 63-64, 266; Михайлов Г. И., Луу и лус в произведениях героического эпоса монгольских народов, в кн.: Краткие сообщения Института народов Азии АН СССР, [т.] 63 - Литературоведение, фольклористика и изучение памятников, М., 1963, с. 75-79. С. Ю. Неклюдов. ЛУ (тибет. klu, «те, кто плавают в воде и ползают по земле»), в тибетской мифологии разряд божеств. Л. вылупились из шести яиц, отложенных золотой космической черепахой. Представляются существами с телом змеи и головами рыб, лягушек, головастиков, змей, скорпионов и др. Обитают в прудах, озёрах, источниках, местах слияний рек, ручьёв, на горных пастбищах. Л. ведают погодой, насылают засуху, проливные дожди, мороз, охраняют полезные ископаемые; насылают болезни на людей и животных. В мифах выделяются восемь лумо (жен. род) во главе с «чёрной якшей, матерью Лумо»; восемь владык Л., хранителей драгоценных камней и металлов; восемь Л., спутников бога богатства Вайшраваны. По внешнему виду различаются пять Л. Это - белые лошадиномордые, жёлтые гусиноголовые, красные мышеголовые, голубые с головой ящериц, чёрные быкоголовые. Известен также чёрный Лудуд (муж, род), вылупившийся из чёрного космического яйца; он меняет ездовых животных по сезону: зимой у него чёрный бык, весной скорпион, летом чёрная змея (осенью божество живёт на альпийских лугах). В мифологии бон появляется богиня Лумо, упорядочивающая вселенную: из её головы возникает небо, из правого глаза - луна, из левого - солнце, из верхних зубов - планеты; когда богиня закрывает глаза, приходит ночь, когда открывает, настаёт день; из голоса Лумо рождается гром, из дыхания - облака, из слез - дождь, из ноздрей - ветер, из вен - реки, из тела - земля и т. д. В Тибете во время засухи в монастырях носили по полям как тома буддийского канона, так и бонские книги Лубум. Л. призывались во время магических церемоний с целью наслать на врага проказу, чахотку, чесотку, а на скот врага - сап, ящур. По цвету облаков, их форме и движению прорицатели определяли, какие обряды в честь Л. следует совершать. Л. восприняты в монгольской мифологии (ср. Эдзены). В буддизме Л. контаминировали с индийскими ногами. Е. Д. Огнева.

ЛУАНЬНЯО

ЛУАНЬНЯО - в древнекитайской мифологии чудесная птица. Л. изображали похожей на петуха, с красными, переходящими в многоцветные, перьями (по другой версии, у Л. преобладал тёмный, сине-зелёный цвет). Л. могла воспроизводить все звуки, по другим источникам, её голос похож на звук колокольчика. Считалось, что Л. появляется только тогда, когда в государстве царят мир и спокойствие. В некоторых древних книгах утверждается, что Л. - это название птенца фэнхуана. Изображения Л. украшали в древности колесницу правителя, а также его стяг. в. р.

ЛУ БАНЬ

ЛУ БАНЬ - в китайской народной мифологии бог - покровитель плотников и строителей. Обычно в преданиях сообщается, что его настоящая фамилия Гуншу, а имя Бань и что он родился 7 числа 5-й луны 606 до н. э. в царстве Лу, по названию которого его впоследствии и стали именовать Л. Б„ хотя существуют версии его рождения и в другие эпохи. Имя Л. Б. неоднократно упоминается в древних трактатах. В книге «Мо-цзы», например, рассказывается о нём как об изобретателе «осадных лестниц» для взятия городских стен. Как позднему культурному герою Л. Б. приписывают изобретение различных инструментов (пилы, рубанка, бурава и т. п.). Он научил людей навешивать двери. С его именем легенды связывают строительство в разные эпохи знаменитых архитектурных сооружений: Чжаочжоуского моста в Хэбэе, Хуацяо («Цветочного моста») в городе Гуйлинь, угловых башен Запретного императорского города в Пекине и др. По одной из легенд, Л. Б. ходил к царю драконов Восточного моря и взял у него на время его прекрасный дворец, прикрепил его кольями к земле и оставил так навеки. С тех пор пошла в Китае мода строить дворцы с драконами на крышах. Древнее предание приписывает Л. Б. изготовление летающей деревянной птицы (сороки, коршуна). По одной из версий, он сделал деревянного коршуна, на котором его отец приехал в Ухуэй (современный город Су-чжоу), где люди убили старика, приняв его за оборотня. В гневе Л. Б. смастерил деревянного человека, который указывал рукой на юго-восток, т. е. на Ухуэй, и там началась страшная засуха. Местные жители стали просить простить их. Тогда Л. Б. отрубил у статуи руку, и пошёл дождь. Л. Б. сделал для своей матери самодвижущуюся механическую деревянную повозку. Некоторые легенды приписывают чудесное мастерство и жене Л. Б. Однако, когда Л. Б. минуло 40 лет, он удалился в горы Лишань (провинция Шаньдун), где изучал секреты магии. Ему приписывают постройку дворца для владычицы запада Си-ван-му, ремонт небесных столбов и т. п. При постройке зданий в его честь раньше зажигались ароматные куренья, а даосские монахи читали молитвы в то время, когда рабочие клали балки. Его культ особенно усилился после 1403, когда император пожаловал ему титул Фугодаши («великий учитель, помогающий государству»). Именем Л. Б. назван трактат «Лу Бань цзин» («Книга Л. Б.») - основное пособие по строительству в старом Китае, содержащее краткое жизнеописание Л. Б. и легенды о чудесном его рождении. Церемонии в честь Л. Б. в Китае устраивались в разное время (особенно пышно в Кантоне), но чаще всего ему приносили жертвы 13 числа 5-й луны и 21 числа 7-й луны. Крестьяне чтут Л. Б. как создателя деревянного колеса для подъёма воды на поля, а корабелы как изобретателя лодки и весла. Его нередко почитали также кузнецы и гончары. Храмы Л. Б. были по всей стране. В старом Пекине его день рождения (по местному поверью в 6-й луне) справляли в знаменитой Белой пагоде (Байтасы), которую он починил, когда эта пагода во времена династии Мин дала трещину и была готова обвалиться. Обе его жены - одна в чёрном одеянии, другая - в красном, считались покровительницами мастеров лаковых изделий (из чёрного и красного лака). Лит.: Попов П. С., Китайский пантеон, «Сб. Музея антропологии и этнографии при Академии наук», 1907, в. 6, с. 64; Китайские народные сказки, пер, с кит., 2 изд., М., 1959. с. 189- 202; Bredon J., Mitrophsnow I., The Moon year, Shanghai, 1927, p. 364-67. В. Л. Рифтин.

ЛУГ

ЛУГ (Lut), в мусульманской мифологии персонаж, соответствующий библейскому Лоту. Коран называет Л. «посланным», «верным посланником», одним из тех пророков, увещеваниям которых не верили их соплеменники (22:43; 26:162; 37:113, 133). Кораническая история Л. (11:79-84; 15:58- 74; 29:25-34) в основе своей восходит к библейскому сюжету. Согласно Корану, Л. был среди тех, кто уверовал в проповедь Ибрахима и вместе с ним покинул родину. Сообщается, что он жил среди грешного и распутного народа. Подробно излагаются эпизоды: явление карающих ангелов, посланных аллахом; попытки людей напасть на ангелов; готовность Л. отдать людям своих дочерей; предупреждение ангелов о грядущей гибели жителей города и жены Л.; кара, ниспосланная аллахом на город («И схватил их вопль при восходе солнца. И обратили мы верх этого в низ и пролили на них дождь камней из глины», 15:73-74). Коран не называет места жительства Л., но трижды упоминает «опрокинутых», употребляя арабский термин, восходящий к библейскому обозначению Содома. Комментаторы дополняют коранический рассказ некоторыми деталями. Именем Л. арабы называют Мёртвое море - «Бахр Лут» («Море Лута»). м. п. Ллеу (галльск. Lugus, «сияющий», ирл. Lug, валлийск. Lleu), в кельтской мифологии бог (по мнению ряда исследователей, бог света, связанный с солярным культом). О распространении почитания Л. в Галлии свидетельствуют многочисленные надписи и названия населённых пунктов (Лион, Лан, Лейден и др., от Лугдунум, «крепость Л.»). В ирландских мифологических повествованиях Л. изображался новопришельцем среди богов племён богини Дану, который попадает к ним, доказав свою искушённость (в отличие от других богов) сразу во многих «ремёслах» - в широком смысле слова; за это он получил эпитет Самилданах (ирл. Samildanach, «искусный во многих ремёслах»). Центральный эпизод связанных с ним ирландских мифов - сражение Л. с предводителем фоморов одноглазым Балором (по некоторым версиям, дедом Л.); Л. поражает Балора в глаз камнем из пращи (или магическим копьём племён богини Дану, или чудесным оружием, выкованным божественным кузнецом Гоибниу). С копьём Л., добытым ему «тремя богами ремесла» с таинственного острова Ассал, иногда связывался и другой эпитет бога - Ламфада (ирл. Lamhfada, «с длинной рукой»). Представление о Л. как покровителе искусств и ремёсел подтверждается сходным эпитетом валлийского Ллеу («искусная рука»). В Галлии представление о Л. как покровителе ремёсел было также распространено, если судить по сообщению Цезаря о культе Меркурия (ассоциировавшегося с Л.). Валлийский Ллеу - воспитанник провидца и мага Гвидиона; Арианрод, мать Ллеу, не желала давать сыну имя, не разрешала ему носить оружие и иметь жену, но он при помощи Гвидиона добивается всего этого. Ирландская традиция о Л. как новопришельце может отражать более позднее возвышение этого бога, хотя несомненна его роль в архаической мифологеме поединка сияющего бога (здесь, как и в ряде других индоевропейских традиций, тесно связанного с богом грозы) и его противника (Л. - Балор). В Ирландии Л. был посвящён ежегодный (1 авг.) праздник лугназад. По некоторым версиям, сыном Л. был ирландский эпический герой Кухулин. Лит.: Loth J., Le Dieu Lug. la terre, mere et les Lugoves, «Revue archéologique», 1914. t. 24; Even A., Notes sur le Mercure celtique III: le dieu celtiques Lugus, «Ogam», 1956, v. 8. С. В. Шкунаев.

ЛУГАЛЬБАНДА

Статья большая, находится на отдельной странице.

ЛУК

ЛУК, во многих мифологиях атрибут божеств: хозяйки зверей (греч. Артемида, рим. Диана, груз. Дали, адыг. Мезгуаше и др.); божеств любви и брака (греч. Эрот, инд. Кама и др.), которые стрелой из Л. поражают свою жертву, внушая ей любовь, вожделение и т. п. [с функцией Л. как атрибута божеств любви связано его использование у ряда народов в свадебной обрядности (ср. постоянную формулу в монгольской свадебной поэзии — «натягивайте лук, увеличивайте семью»)]; громовника, поражающего хтонического противника, в результате чего восстанавливается утраченное на какое-то время равновесие: возвращается похищенное (солнце, плодородие, скот, души людей и т. п.); целителя (греч. Аполлон, инд. Рудра), с помощью стрел которого исцеляются недуги (ср. в средневековой Европе изготовление во время эпидемий стрел святого Себастьяна). Л. также — устойчивый атрибут жертвенного ритуала: на медвежьем празднике кетов, у древних майя в обрядах тлакакалистли и школомче и т. п. жертва непременно убивается из Л. Мифологема Л., по-видимому, относится к древнейшим мифологическим пластам, о чём свидетельствует её особенно важная роль в шаманской мифологии и в шаманском ритуале (у сибирских шаманов до появления бубна главным орудием культового действа был Л.; в некоторых традициях обнаруживается прямая этимологическая связь между словами «бубен» и «лук», колотушка для бубна и стрела; в джагатайском, шорском, алтайском языках шаман одновременно означает «стрелок», «лучник»), мифологема Л. как таковая теснейшим образом связана с шаманской космологической схемой (вертикальной моделью мира), запечатленной, в частности, на шаманских бубнах. Нижним фрагментом этой идеограммы является «космический Л.» с антропоморфной стрелой. Тетивой Л. (алт. кириш) называется горизонтальный диаметр рисунка на бубне, соответствующий проекции плоской дискообразной земли (среднему миру в трёхчастной вертикальной модели мира, две другие части которой — верхний мир, небо, и нижний, подземный мир). Точки прикрепления тетивы к корпусу Л. отождествляются с восточными и западными воротами горизонта и соответствующими им фазами суточного солнечного цикла, восходом и закатом, с чем связан, например, такой мотив алтайского фольклора, как натягивание тетивы богатырского Л. «с утра до вечера» или «с вечера до утра»; представление о тетиве, натянутой поперёк космической сферы, прослеживается в мифах об Аполлоне, тетива Л. которого «натянута поперёк дороги Гелиоса — Солнца». Во множестве мифологических текстов запечатлено отождествление корпуса Л. (в категориях пространства) с нижним миром и (в категориях циклического времени) — с периодом между закатом и восходом (ночь) и синонимическими ему фазами (между смертью и рождением (загробная жизнь), осенью и весной (зима). Корпус Л. Шивы связан с образом Каларатри (буквально «тёмная ночь»), в эпосе и пуранах отождествляемой с Ями, сестрой бога смерти Ямы; в преданиях индейцев Латинской Америки ночь возникает в результате обмена её на Л.; у финнов с изгибом в средней части Л. связано представление об апогее зимы. Представление о нижнем мире как космическом женском чреве обусловило соответствующую символику Л., что наблюдается, например, у тюркоязычных народов Сибири. Так, символическим воплощением Умай («чрево матери, послед») является маленький Л. со стрелой и прикреплённой к ней заячьей шкуркой, белой тряпочкой или берёстой (хакасы, сагайцы, шорцы). У алтайцев-бурханистов такой Л. подвешивают на волосяной верёвке к берёзе при испрашивании детей или скота, обращаясь к нему со словами: «белого скота моего зародыши пошли, благословение собственного зародыша (то есть детей) пошли». В символике упанишад Пранава («Мундака-упанишада» II 2, 3—4) отождествляется с корпусом Л., а в «Шветешвара-упанишаде» — с женскими гениталиями. По-видимому, аналогичен первоначальный смысл Л. — атрибута богинь-родовспомогательниц типа греческих Артемиды, Гекаты, римской Дианы. Со стрелой Л. (в космологической схеме, соединяющей центр мира с преисподней) связан устойчивый мотив погребения её в толще земли (в вариантах — в пещере, в далёкой северной стране). Например, стрела Л. героя алтайского эпоса Алтай-Бучая, изготовленная двумя мастерами, с восточной и западной сторон, добыта им в пещере на северном склоне горы. Рудименты подобных шаманских представлений обнаруживаются и в классической мифологии. Аполлон после убийства киклопов прячет свою стрелу в стране гипербореев, находящейся «у антиподов между двумя солнцами, закатом и восходом…» (Plin. Nat. hist., IV 26), куда он отправляется осенью и откуда возвращается весной. Семантика Л. как космического женского чрева лежит в основе фаллической символики стрелы, обнаруживаемой в полесских поверьях о лечении бесплодия «перуновой стрелой», в грузинских поверьях о стреле, способствующей возрождению мужской силы (ср. в русских заговорах образ стрелы, нацеленной «в хоть и плоть»; вероятно, в этом же значении стрела употребляется на бурятской свадьбе, совершаемой в отсутствие жениха: невеста, идя к венцу, держит в правой руке стрелу). Остриё стрелы в космологической схеме совпадает с центром преисподней, а в тождественной ей схеме солнечного суточного цикла — с моментом порубежья между закатом и восходом — полночью. В шаманском фольклоре мифологическое тождество преисподняя = полночь = остриё стрелы в достаточной степени обнажено (ср. эвенкийский миф об укравшем день лосе, путь которого ровно в полночь пересекает стрелой богатырь Мани и, отняв день, возвращает его на землю). В классической мифологии оно рудиментарно сохраняется в мотиве поединка с хтоническим противником, поверженным стрелой в преисподней в полночь. В биологическом цикле фазе полночи соответствует момент порубежья между смертью и рождением — реинкарнация, регенерация. Отсюда представления о находящейся на конце стрелы душе, то есть о том, что остаётся после смерти, и том, что предшествует рождению. Бурят. утха — «остриё стрелы», «душа» и «шаманский корень»; душа Кащея Бессмертного русских сказок находится на острие иглы (стрелы); на острие стрелы Л. пребывает Брахма — мировая душа («Мундака-упанишада», II 2, 3—4). Эмбриональная символика острия стрелы обнаруживается в мотиве яйца, разбиваемого стрелой в космогонических мифах; в обычае саамов устраивать инсценировку охоты в исполнении бесплодных женщин; в эпическом мотиве зачатия героя во время охоты его отца. Таким образом, Л. со стрелой являются ритуально-мифологической метафорой матери-земли и неба-отца, соединённых священным браком. Со временем элементы Л., подобно многим другим сакральным предметам, были замещены антропоморфными божествами и превращены в их атрибуты. Антропоморфные герои унаследовали семантику своих предметных субститутов, составив космическую брачную пару: лучница — стрелок. В этом контексте раскрывается образ богини охоты — лучницы, сексуальной партнёрши стрелка, которая в обмен на любовь дарит ему удачу в охоте, и образ стрелка как прототипа божества любви и брака. Не случайно охотничий ритуал строится в категориях космической свадьбы, а свадебный ритуал — в категориях охоты. Ср. с эпической свадьбой, на которой невеста достаётся победителю в состязании лучников, жених — единственный, кому удаётся натянуть богатырский Л.: таковы сваямвары (выборы жениха невестой) Ситы в «Рамаяне» и Драупади в «Махабхарате», брачные состязания в эпосах об Алпамыше, Гесере, Одиссее и др. Комплекс мифологем стрелка позволяет предположить, что его туловище оказывается по своей символической функции эквивалентным стреле Л., в силу чего приобретает фаллическую окраску (ср. изображение Шивы на фоне линги), а погребение его в земле-чреве символизирует акт космического соития [ср. обряд тлакакалистли у майя, в котором в жертву приносился пленный воин, изначально, по-видимому, стрелок; исходя из фразы жрецов, обращённой к жертве: «Мы хотим соединить землю с тобой», — в нём можно видеть символ космического соития, что вполне согласуется со сведениями испанского епископа Диего де Ланды (XVI в.), сообщавшего, что перед стрельбой из Л. в туловище жрец стрелой прокалывает фаллос, кровью окропляя землю; по-видимому, аналогична ритуальная роль погребения на засеянных полях туловища персонажа весенне-летней обрядности, в ряде традиций сохранившего значение лучника (греч. Актеон, инд. Шива, слав. Ярила и др.)]. Вероятно, как след представлений о космическом браке погребение туловища часто сопровождается шутовской свадьбой, аналогично тому, как в эпосе мотив заточения лучника накладывается на мотив свадьбы или соития (пандавы, заключённые в пещеру на северной горе, избавляются от заточения, входя в человеческую утробу и тем самым вновь возрождаясь на земле). Идеографическое тождество стрела Л. = туловище стрелка обусловило мифологическое тождество остриё стрелы = ноги; последние получают эмбриональную символику, порождающую большое число мотивов, в которых ноги связываются с зачатием. Эпический герой (стрелок) зачат от того, что его отец, находясь на охоте, выстрелил в след богатыря (алт. Алтын-Кан); от того, что мать увидела след богатыря (монг. Гесер); возник из стопы (инд. Хети, предводитель ракшасов, муж Каларатри); найден в сапоге (тюрк. Идиге) или зачат тогда, когда от родительских сапог остались одни подошвы (казах. Шора-батыр). Стопа, след, подошва в связи с фазой зачатия хорошо известны в ритуале и ритуальном фольклоре: свадебном — относящиеся к жениху мотивы вытаптывания посевов, разувания, богатырской поступи и др. как залог будущего чадородия; в любовной магии — вынутый след как объект приворотной ворожбы (ср. в былине о Добрыне — ворожба по следу после того, как он выстрелил в окно Маринки), башмак (чулок) как вместилище рождественских даров и объект святочных гаданий о женихе; в ритуалах, связанных с севом, — мотив следа космического стрелка-громовика (ср. тексты типа: «… где Илля ходя, там хлеб жито родя», «по межам ходит, жито родит, по межам ходит…, девок к себе просит»). Распахнутые руки лучника соответствуют в схеме тетиве-земле, правая кисть совпадает с восточными воротами горизонта и фазой утра, весны, рождения. Характерен мотив правой руки в мифологии Индры. «Одной и той же рукой он наполняет вымя коров и удерживает колесо на скате небосвода». В послеведийский период, став одним из локапал, он охраняет именно восточную сторону света. Характерен мотив рождения героя из правой руки или правого бока матери или отца (инд. Индра, осет. Ватрадз, тат. Ак-Кобек) (ср. с ролью правой руки в обрядах весеннего календарного цикла, родильных обрядах и т. п.). Левая кисть совпадает в схеме с западными воротами горизонта и фазой вечера, осени, умирания. В эпической биографии лучника мотив смерти от левой руки существует на периферии сюжета: противник героя — левша (ср. преобладающую роль левой руки на медвежьем празднике и в погребальных ритуалах кетов, леворукость демонов австралийской мифологии, слав, лешего, хетт. Телепинуса и др.). Л. и стрела, лучница и стрелок, таким образом, могут интерпретироваться как структурно однотипные реплики единой парадигмы — вертикальной модели мира, представленной кругом с вписанным в него крестом. Литература: Ураи-Кёхалми К. Некоторые фольклорные данные о роли лука и стрелы в свадебных обрядах, и сб.: Исследования по восточной филологии, М., 1974; Потапов Л. П., Лук и стрела в шаманстве у алтайцев, «Советская этнография», 1934, № 3; Веселовский Н., Роль стрелы в обрядах и ее символическое значение, в кн.: Записки Восточного отделения Русского археологического общества, П., 1921, т. 25. Н. Н. Ерофеева. Сцена охоты, обнаруживающая связь мотивов охоты и эротической символики. Сцена охоты, обнаруживающая связь мотивов охоты и эротической символики. Петроглиф. Неолит. Тиу, Северная Африка. Подвеска «небесный лук» на шаманской парке. Подвеска «небесный лук» на шаманской парке. Алтайский бубен с изображением вертикальной модели мира. Алтайский бубен с изображением вертикальной модели мира. Ленинград. Музей антропологии и этнографии.

ЛУКМАН

ЛУКМАН - в мусульманской и древне-аравийской мифологии праведный мудрец. В доисламской Аравии был известен как долго живший древний и мудрый герой. Древнеаравийский цикл сказаний о Л. реконструируется на основе памятников доисламской поэзии и более поздних преданий. Л. принадлежал к народу ад. Когда этот народ за нечестивость постигла засуха, Л. был в числе тех адитов, которые были посланы в Мекку, чтобы молиться о дожде. Л. стал просить аллаха за себя и получил долгую жизнь, равную продолжительности жизни семи орлов. Вместе с последним орлом, Лубадом, умер и Л. Коран, упоминая Л. (в одноимённой суре) как всем известного мудреца и вкладывая в его уста проповедь единобожия, приводит его благочестивые назидания сыну: «О сынок мой! Не придавай аллаху сотоварищей. ... Выстаивай молитву, побуждай к благому, удерживай от запретного и терпи то, что тебя постигло, - ведь это из твёрдости в делах. Не криви свою щеку перед людьми и не ходи по земле горделиво. Поистине, аллах не любит всяких гордецов, хвастливых! И соразмеряй свою походку и понижай свой голос: ведь самый неприятный из голосов - конечно голос осла» (31:12-18). Предание связывало с Л. строительство Марибской плотины в Южной Аравии, обычаи побивать камнями за прелюбодеяние, отсекать руку за воровство и пр. Ещё в доисламский период Л. приписывали различные мудрые изречения, в частности распространённые на Ближнем Востоке речения вавилонского судьи-мудреца Ахикара. Мусульманское предание приписывает Л. множество афоризмов и поговорок, а также басни (из эзоповского цикла и др.). У многих народов, исповедующих ислам, с именем Л. связывались произведения местного фольклора. У народов Средней Азии Л. - великий лекарь, патрон (пир) врачевателей. Мусульманское предание и некоторые европейские исследователи отождествляли Л. с самыми различными историческими и мифическими персонажами - Валаамом, Ахикаром, Эзопом и др. м. п.

ЛУМАУИГ

ЛУМАУИГ - в мифологии бонтоков и канканаи острова Лусон (Филиппины) культурный герой, придавший земле современный облик. Л. жил на земле и был женат на смертной женщине. Он научил людей добывать огонь, заниматься земледелием, познакомил с ритуалами и дал адат. Закончив свою деятельность на земле, он поднялся в верхний мир, на небо. Канканаи иногда почитают Л. как верховного бога. Следы культа Л. сохранились у христианизированных илоко в береговой части Лусона. м. ч.

ЛУМИМУУТ

ЛУМИМУУТ - Эмпунг Луминуу т, в дохристианской мифологии минахасов (северный Сулавеси, Западная Индонезия) богиня, прародительница богов и людей. Л. чудесным образом появилась из большого камня, стоявшего посреди пустынной земли. Родив от западного ветра солнечного бога Тоара, она рассталась с ним. Через некоторое время они встречаются вновь и, не узнав друг друга, вступают в брак, побуждаемые к тому произошедшей также из камня богиней-жрицей Кареимой. От этого брака происходят боги и предки людей. Последние унаследовали от Л. землю разделённой на четыре части, соответствующие четырём племенным делениям минахасов: тоумбулу, тонсеа, тонтембоан, тонтумарата. Мифы, подобные мифу о Л., встречаются также на западе острова Флорес, на юге Ниаса, на северном Калимантане, на Минданао. м. ч.

ЛУН

ЛУН - в китайской мифологии фантастическое существо, дракон. Образ Л. сложился в Китае в древности. Начертание иероглифа Л., представляющее собой пиктограмму, изображающую животное с длинным телом и головой, увенчанной рогами (по мнению некоторых учёных - гребнем), обнаружено уже в надписях на гадательных костях эпохи Инь (с 14 в. до н. э.). Существуют предположения о том, что прообразом этих пиктограмм была ящерица (Лю Чэн-хуай и др.), а также о связи образа Л. с крокодилом (голландский учёный де Гроот). В надписях на гадательных костях Л. связан с названиями прототибетских племён цян, населявших западную и центральную части современной провинции Хэнань и, возможно, южную часть провинции Шаньси. Вероятно, Л. считался тотемом ряда древних племён, что является редким исключением в общемировой системе первобытных верований, в которой тотем - обычно существо реальное. Возможно, образ Л. заменил более ранние представления о тотеме - змее, ящерице или крокодиле. Ср. связанные с тотемическими представлениями обычай татуировки в виде Л. у племён юэ на восточном побережье, легенды о поедании мяса дракона и о разведении и кормлении драконов подобно домашним животным при дворах некоторых легендарных правителей; многочисленные предания о рождении мифических первопредков и государей от связи женщины с драконом (вариант: встреча женщины с драконом, один только взгляд на него или просто видение дракона во сне, а также появление дракона в небе над домом, где должен родиться герой; рождение героя из крови дракона, см. Гуань-ди); наличие драконовой меты (лун янь) на челе древних государей (в средневековом Китае Л. - символ императора, его изображали на троне, на халате государя). Особенно велика роль Л. в древних космогонических представлениях. На одном бронзовом блюде эпохи Инь изображены два дракона; на дне - безногий, покрытый чешуйками, каждая из которых имеет рисунок спирали-молнии, а по краю - дракон с лапами, а также птица и рыба. Некоторые исследователи (Л. П. Сычёв) считают, что во втором случае Л. олицетворяет землю (птица - небо и рыба - водную стихию). Связь Л. с землёй зафиксирована и в «Ицзине» («Книге перемен»). Однако с развитием мифологических и космогонических представлений Л. стал мыслиться как воплощение светлой, небесной мужской силы ян и утратил связь с землёй как воплощением тёмного женского начала инь (см. Инь и ян). Реликты древнейшей связи Л. с землёй заметны в некоторых преданиях, где Л. живут под землёй, в колодцах, стерегут там клады, знают расположение т. н. земных жил, помогают герою выбраться из подземелья, а также в представлении о зимней спячке драконов и змей под землёй (в некоторых поздних легендах Л. осенью возвращается в море, лето проводит в небесах). Как символ силы ян и небесного начала Л. часто изображается крылатым существом, повелителем облаков, туч, дождя, парящим в облаках или плывущим в волнах и объятым языками пламени, - видимо, символ грозы как соития неба и земли (в древнекитайской космогонии дождь есть слияние неба и земли, столь важное для земледельческого населения). Ср. также цветовую характеристику крови Л. - «черно-жёлтая» [сюаньхуан, сюань - «чёрный» (цвет неба) и хуан - «жёлтый» (цвет земли)]. С распространением (особенно с 4 в. до н. э.) учения о пяти первоэлементах и соответствующей пятеричной классификационной системы появилось представление о драконах пяти цветов: хуанлун - жёлтые, цинлун - зелёные, чилун - красные, байлун - белые и сюаньлун - чёрные. В преданиях фигурируют главным образом цинлун (символ востока) и хуанлун, связанный с землёй и центром. Л. различались и по внешнему виду: цзяо - чешуйчатые, ин - крылатые, цю - рогатые, чи - безрогие («Бо я», «Описание изящного», 3 в. н. э.). Ван Чун («Лунь хэн», «Критические суждения», 1 в.) сообщает, что художники его времени изображали Л. с головой коня и хвостом змеи. В некоторых древних преданиях есть упоминание о лунма («конь-дракон), живущем в воде, о превращении Л. в коней и быков. В раннесредневековых преданиях герои нередко подымаются в небо верхом на Л. В «Бэньцао ган му» («Основные сведения по фармакологии», 16 в.) Ли Ши-чжэня со ссылкой на Ван Фу (1-2 вв.) о Л. говорится: «Голова, как у верблюда, рога, как у оленя, глаза, как у зайца, уши, как у коровы, шея, как у змеи, живот, как у морского зверя шэнь, чешуя, как у карпа, когти, как у ястреба, лапа, как у тигра... На спине 81 шип, полностью девятью девять, как подобает силе ян... под подбородком светящаяся жемчужина, а на голове гора Бошань» [Бошань, по-видимому, означает некий нарост в центре лба Л., именуемый также чиму (букв. «плотницкий аршин») и являющийся магическим знаком Л., благодаря которому он имеет возможность подыматься в небо]. В средневековой традиции Л. рассматривался как прародитель всех зверей и птиц, от которого пошли «пернатые, покрытые шерстью, чешуйчатые и панцирные» («Эръя и» - «Пояснения к словарю Эръя», 11-12 вв.). Л. - доброе существо, его появление рассматривается как благоприятный знак, хотя в древних мифах встречаются упоминания о борьбе со злыми Л. В средние века существовали представления о земных драконах, в наказание за дурные дела лишённых возможности подняться на небо. Образ Л. чрезвычайно популярен в изобразительном и прикладном искусстве Китая. Он встречается в легендах и сказках, в средневековых новеллах, в поэзии. Лит.: Тай-пин юй лань (Императорское обозрение годов Великого спокойствия), т. 4, Пекин. I960, с. 4128-36; Ли Янь, Лун чунбай-ды циюань (Происхождение поклонения дракону), «Сюэшу яньцзю (шэхуй кэсюэ бань)», Куньмин, 1963; № 9, с. 22-35; Лю Чэн-хуа, Люэ тань лун-ды шицзочжэ хэ мотэр (< Коротко о прообразе дракона и его модели»), «Сюэшу яньцзю (шэхуэй кэсюэ бань)», Куньмин, 1964, № 3, с. 52-60; Ду Эр-вэй, Фэн, линь, гуй, лун као ши (Толкования и разыскания, касающиеся феникса, единорога, черепахи и дракона), Тайбэй, 1971, с. 120-54; Яковлев Л. М., Дракон (Этнографический очерк), в сб.: Записки Харбинского общества естествоиспытателей и этнографов, № 1 - Этнография, Харбин, 1946, с. 17-24; Терентьев - Катанский А. П., Китайская легенда о драконе, в сб.: Страны и народы Востока, в. 11, М., 1971, с. 119-26; Сычев Л. П., Сычев В. Л., Китайский костюм. Символика. История. Трактовка в литературе и искусстве. М„ 1976, с. 26-27; Чеснов Я. В., Историческая этнография стран Индокитая, М., 1976, с. 175- 200; Visser М. de, The dragon in China and Japan, Amst.. 1913; Dore H„ Researches into Chinese superstitions, v. 5, Taipel, 1966, p. 677- 694; Munke W., Die klassische chinesische mythologie, Stuttg., 1976, S. 92-93. Б. Л. Рифтин.

ЛУНА

ЛУНА (Luna), в римской мифологии богиня ночного света (Macrob. Sat. Ill 8, 3). Имела несколько святилищ, одно вместе с богом солнца. Культ Л. был вытеснен культом Дианы. Впоследствии с Л. связывались разные теории в астрологии и демонологии. Е. ш.

ЛУНАРНЫЕ МИФЫ

Статья большая, находится на отдельной странице.

ЛУН-ВАН

ЛУН-ВАН («царь драконов»), в китайской мифологии хозяин водной стихии, глава драконов - лун. Согласно ранним текстам, Л.-в. - существо, выделяющееся среди прочих драконов необычайными размерами - около 1 ли (примерно 0,5 км) в длину. Образ Л.-в. сложился в первых веках н. э., по мнению ряда исследователей (французский учёный А. Масперо и др.), - под воздействием буддизма (при переводе на китайский язык буддийских сутр слово Нагараджа, «царь змей», было передано как Л.-в.). Из буддийской литературы было заимствовано и число Л.-в. (в китайском переводе сутры «Садхарма пундарика» их насчитывается восемь, по другим сочинениям, - десять). Однако распространение получила даосская трансформация этой классификации - представление о Л.-в. четырёх морей (в соответствии с древнекитайской космогонией): Гуан-дэ («увеличивающий добродетель») - Л.-в. Восточного моря, Гуан-ли («увеличивающий богатство») - Южного, Гуан-жун («увеличивающий благосклонность») - Западного и Гуан-цзэ («увеличивающий щедрость») - также Западного. Все они считаются братьями ао, старший из которых Гуан-дэ. В фантастической эпопее «Путешествие на запад» (16 в.) У Чэн-эня и других произведениях Л.-в. носят несколько иные имена: ао Гуан, ао Цинь, ао Шунь и ао Жун. Существовало представление и о Л.-в. четырёх главных рек Китая. В народных сказках и преданиях обычно фигурирует просто Л.-в. (без имени) или Дунхай Л.-в. («царь драконов Восточного моря»). В поздних народных верованиях Л.-в. нередко рассматривается как владыка стихий, которому подчинены бог грома Лэй-гун, богиня молнии Дянь-му, бог ветра Фэн-бо и хозяин дождя Юй-ши. В поздней народной синкретической мифологической системе Л.-в., как и другие божества, подчинён верховному владыке Юй-ди, в знак уважения Л.-в. является в его дворец (считалось, что в это время и идут сильные дожди). В поздней фольклорной традиции Л.-в. обычно представляется старцем, живущим в хрустальном подводном дворце лунгун («драконов дворец», также впервые встречается в переводах буддийских сутр). Л.-в. - хранитель несметных сокровищ, у него есть своё морское воинство: черепахи, каракатицы, креветки и другие морские обитатели, имеющие способность к оборотничеству. Китайские художники нередко рисовали Л.-в. в виде старца с посохом, набалдашник которого украшен головой дракона - реликт зооморфной природы Л.-в. Часто упоминаются и дети Л.-в. - сын, реже дочь. Обычный сюжет этих произведений таков: сын Л.-в. попадает в беду, его спасает юноша. Сын Л.-в. приглашает его в гости во дворец отца и объясняет, какой подарок он должен просить у Л.-в. перед возвращением на землю. Обычно это чудесный предмет, заключающий сокровища, или тыква-горлянка, дающая еду, или даже дочь Л.-в., которая выходит замуж за героя, но, родив ему детей, по прошествии определённого количества лет возвращается обратно в подводное царство. Культ Л.-в. был чрезвычайно распространён в старом Китае. Храмы, посвящённые ему, были практически в каждом городе, каждой деревне, близ рек, озёр, переправ и колодцев. Его заступничества просили моряки, рыбаки, земледельцы, а также водоносы, которые считали, что подземные источники в колодцах управляются Л.-в. и соединяются где-то под землёй с морем. Во время засухи статую Л.-в. выносили из храма и ставили на солнцепёке, а во время наводнения её носили, чтобы показать Л.-в. размеры бедствия и усовестить его. Если это не помогало, то статую топили в воде. Китайские императоры присваивали Л.-в. различные титулы, а иногда понижали их в чине, издавали указы о ссылке Л.-в. за проступки в дальние края и т. п. Лит.: Баранов И. Г., По китайским храмам Ашихэ, сВестник Маньчжурии», Харбин. 1926, № 1-2; Яковлев Л. М„ Дракон. (Этнографический очерк), в сб.: Записки харбинского общества естествоиспытателей и этнографов, № 1, Харбин, 1946, с. 20-24; Maspero H., The Mythology of modern China, в кн.: Asiatic Mythology, N. Y., [1963], p. 276-78. Б. Л. Рифтин.

ЛУНГ

ЛУНГ - лонг, лун к, тон к, юн к, в хантыйской мифологии название духов (ср. куль и пупыг в мансийской мифологии). Обычно Л. невидимы для человека (однако их видят животные, а также - через посредство своих зооморфных помощников - шаманы), но могут показываться в виде призраков, предметов и животных необычного вида. Имеются Л. локальные и обитающие повсюду, добрые и злые, антропоморфные и зооморфные и др. Так, в мифах восточных ханты представлены Вонт-Л. (лесной дух, помогающий животным спасаться от охотника, принимая их облик и приводя охотника в растерянность; он же в образе глухаря указывает заблудившимся дорогу домой), Иенк-Л. (водяной), Ват-Л. (дух ветра), Тохланг-ваях-Л. (живущий на юге владыка перелётных птиц), Кул-Л. (дух - хозяин рыб), Кул-тэттэ-Л. (дух - создатель рыб), Сарт-Л. (огромная щука, переворачивающая лодки); Рахам-Л. и Кат-Л. (духи - покровители семьи, дома), Кынь-Л. (дух болезней - ср. Куль-Отыр), Паям-Л. (дух голода), Вор-Л. (дух, устанавливающий уровень воды в реках) и др. е. х.

ЛУНГКИДЖИНГБА И ЛИЧАБА

ЛУНГКИДЖИНГБА И ЛИЧАБА - в мифологии ао нага (тибето-бирманская группа) верховные божества. Лунгкиджингба считается создателем мира и обитает в небесах в каменном доме. Личаба (букв. «тот, кто трясёт землю») создал землю и великую реку Брахмапутру. Он посылает на землю дожди. Ему приносят жертвы, ему же посвящены обряды урожая. Личаба идентичен Литсаба у сема нага. Сема нага полагают, что тело Литсаба черно. Он дружит с кротом. У ао нага есть образ первого человека, рубившего лес для подсечно-огневых участков. Его зовут Лутаба. Очевидно, есть связь с образом Личаба. Земледельческое божество Личаба у нага почти вытеснило архаический образ небесного владыки Лунгкиджингба. я. ч.

ЛУН КУНГ

ЛУН КУНГ - в мифологии народа ман во Вьетнаме (группа мяо-яо) бог молнии. Миф о Л. К. связан и с мифом о всемирном потопе, а также с шаманистскими представлениями. Л. К., сражаясь с духом Тянг Локо, был пленён и превращён в петуха, но, обманув Тянг Локо, опять превратился в духа. Тянг Локо решил запрудить реки, чтобы вода поднялась до небес и он мог бы настигнуть Л. К. Когда Тянг Локо постучался в небесные ворота, Л. К. сумел разрушить плотины, вода опять потекла в море, её уровень понизился, а Тянг Локо упал и ударился головой о гору. н. н.

ЛУННАЯ ДИНАСТИЯ

ЛУННАЯ ДИНАСТИЯ (др.-инд. somavanca или candra-vanca), в индуистской мифологии один из двух главных царских родов, к которым принадлежало большинство легендарных героев эпических и пуранических сказаний (ср. Солнечная династия). Прародителем Л. д. считается бог луны (отсюда её название) Сома, или Чандра. Первым царём Л. д. был Пуруравас, сын Будхи (планета Меркурий) и внук Сомы. В свою очередь, Пуруравас, женившийся на апсаре Урваши, имел от неё нескольких детей. Младшие его сыновья стали основателями царских домов в Каньякубдже (современный Канаудж), Каши (современный Вара-наси) и некоторых других городах и областях Индии, однако наибольшую роль в династийных списках играло потомство старшего его сына Аюса. Сыном Аюса был Нахуша, одно время захвативший власть над тремя мирами, а сыном Нахуши - Яяти, имевший от жён Деваяни и Шармиштхи пятерых сыновей: Яду, Турвасу, Друхью, Ану и Пуру. Все они считались родоначальниками многих племён и царских фамилий, упоминаемых как в мифологических, так и в исторических источниках Древней Индии. Так, потомками Друхью назывались цари Гандхары на севере Индии; потомками Ану - кекайи, мадры, яудхеи, саувиры, ушинары (на северо-западе Индии, в Пенджабе и Раджастхане), анги, ванги, калинги и пундры (в Бенгалии и на северо-востоке Декана); потомками Яду - племена хайхаев, бходжей, видарбхов, чеди (в Бераре и Декане), а также ядавы - род, в котором, по преданию, родился Кришна и столица которого Дварака (в Гуджерате) погибла вместе с ними незадолго до его смерти, и т. д. Наибольшей славы и могущества достигло, однако, потомство младшего сына Яяти - Пуру, которому отец завещал своё царство. В числе потомков Пуру (пауравов) индийские сказания называют племена бхаратов и панчалов, упоминаемые ещё в «Ригведе», царей Душьянту, героя легенды о Шакунтале, Бхарату, Куру, Шантану - мужа богини Гонги, наконец. Панду и Дхритараштру, чьи сыновья - пандавы и кауравы. Списки царей Л. д. содержатся в большинстве индийских пуран и, хотя последовательность имён в отдельных пуранах различна, в целом они достаточно единообразны. Специалисты полагают, что часть имён в этих списках, особенно в конце их, имеет не только мифологическую, но и реальную историческую основу. П. А. Гринцер.

ЛУ-СИН

ЛУ-СИН (от лу, «чиновничье жалованье», и син, «звезда»), Лу-шэнь («божество карьеры»), Гуань-сйн («звезда чиновников»), в поздней китайской мифологии божество карьеры, особо почитавшееся чиновниками. Одно из божеств триады саньсин. В качестве Л.-с. был обожествлён исторический Ши Фэн (2 в. до н. э.), который служил Лю Бану, основателю династии Хань. Л.-с. изображается в виде старца верхом на олене [лу («олень») и лу («карьера», «чиновничье жалованье») - омонимы]. Иногда Л. отождествляется с богом литературы Вэнь-чаном. Б. Р. Боги счастья. Боги счастья: Фу-син (в центре), Шоу-син с персиком долголетия (слева) и Лу-син. Китайское вышитое панно. XIX в. Ленинград. Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.

ЛУСИН

ЛУСИН («луна»), в армянской мифологии антропоморфная персонификация луны. Согласно мифу, однажды юноша Л. попросил у матери, державшей в руках тесто, булочку. Рассерженная мать дала пощёчину Л., от которой он взлетел на небо. До сих пор на его лице видны следы теста. По народным поверьям, фазы луны связаны с циклами жизни царя Л.: новолуние - с его юностью, полнолуние - со зрелостью; когда луна убывает и появляется полумесяц, наступает старость Л., который затем уходит в рай (умирает). Из рая он возвращается возрождённым (мифологема умирающего и воскресающего бога). Во многих мифах Л. и Арэв (персонификация солнца) выступают как брат и сестра. Культ луны у армян был широко распространён. Новолунию приписывалось магическое действие как благотворное (способность исцелить от ряда болезней и др.), так и вредное (дурное влияние на новорождённых); к нему приурочивались культовые церемонии и моления. Солнцу и луне были посвящены многие храмы, главный из которых находился в Армавире (столица и религиозный центр древнеармянского государства). с. Б. А.

ЛУТ

ЛУТ - в мусульманской мифологии персонаж, соответствующий библейскому Лоту. Коран называет Л. «посланным», «верным посланником», одним из тех пророков, увещеваниям которых не верили их соплеменники (22:43; 26:162; 37:113, 133). Кораническая история Л. (11:79—84; 15:58—74; 29:25—34) в основе своей восходит к библейскому сюжету. Согласно Корану, Л. был среди тех, кто уверовал в проповедь Ибрахима и вместе с ним покинул родину. Сообщается, что он жил среди грешного и распутного народа. Подробно излагаются эпизоды: явление карающих ангелов, посланных аллахом; попытки людей напасть на ангелов; готовность Л. отдать людям своих дочерей; предупреждение ангелов о грядущей гибели жителей города и жены Л.; кара, ниспосланная аллахом на город («И схватил их вопль при восходе солнца. И обратили мы верх этого в низ и пролили на них дождь камней из глины», 15:73—74). Коран не называет места жительства Л., но трижды упоминает «опрокинутых», употребляя арабский термин, восходящий к библейскому обозначению Содома. Комментаторы дополняют коранический рассказ некоторыми деталями. Именем Л. арабы называют Мёртвое море — «Бахр Лут» («Море Лута»). М. П.

ЛХА

ЛХА (тибет. lha, «бог»), в тибетской мифологии божества, обитающие в небе, они же горные божества, защищающие человека. По преданию, Л. возникли из скорлупы первородного человека, давшего рождение первочеловеку. Согласно мифам, человек посредством Л. устанавливает отношения со средой и защищён от воздействия среды. Каждого человека от рождения до смерти сопровождает группа из пяти Л. Царь Тригумцэнпо погиб после того, как его лишили хитростью всех Л. В мифологии бон Л. располагаются на 13 небесах. Л. бытия возник в результате взаимодействия двух цветов - жёлтого мужского и голубого женского. 13 сфер неба - это 13 поколений Л. Затем появляются 14-я и 15-я сферы (вода и земля), на которых располагаются Л.-родители, от них через семь поколений родился первый тибетский царь Ньятицэнпо. Л. как ландшафтные божества выступают горными божествами, божествами местности. Гора представляет небо и его божество - Л., а озеро - подземный мир и его божество - лу. Некоторые мифы повествуют о браке двух локальных божеств (гора - озеро, гора - гора), в других говорится о вражде и битве между горами. В Тибете на каждом перевале и в каждой деревне существует лаце и лхатхо - кучи камней, символизирующие горные божества, богов вершин, местностей, мужские божества, божества войны. Е. Д. Огнева.

ЛЫБЕДЬ

ЛЫБЕДЬ - в восточнославянской мифологии генеалогический герой, сестра трёх братьев - родоначальников племени полян: Кия, Щека и Хорива. Древнерусское предание о происхождении полян (в «Повести временных лет») родственно мифологическому сюжету, в котором участвуют три брата и сестра: в русской сказке - богатырша Белая лебедь, владелица живой воды и молодильных яблок, за которыми посланы братья; её имя могло быть преобразовано из первоначального Л. под влиянием мифологического мотива превращения богатырши в птицу. Возможно, имя Л. связано с Lub, слав. *Lub, рус. лыб-, «верх» (лыб-онь, «верхняя часть головы животного»), ср. название холма - Девичь-гора над рекой Лыбедь под Киевом. Лит.: Иванов В. В., Топоров В. Н., Мифологические географические названия как источник для реконструкции этногенеза и древнейшей истории славян, в кн.: Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев, М., 1976. В. И., В. Т. ------------------- ЛЫБЕДЬ (Белая лебедь) - в восточнославянской мифологии сестра трех братьев - родоначальников племени полян: Кия, Щека и Хорива. Древнерусское предание о происхождении полян (в «Повести временных лет») родственно мифологическому сюжету, в котором участвуют три брата и сестра: в русской сказке - богатырша Белая лебедь, владелица живой воды и молодильных яблок, за которыми посланы братья; ее имя могло быть преобразовано из первоначального под влиянием мифологического мотива превращения богатырши в птицу.

ЛЫМИЛАХ

ЛЫМИЛАХ - Нымилах, Нымирах, Шымирах, в абхазской мифологии божество супружеского счастья. К нему обращали тайную мольбу юноши и девушки, собиравшиеся на гадания вечером в день, когда заканчивался цикл весенних обрядов, посвященных Айтару. Поев пересоленных хлебцев и отказавшись от питья в этот вечер, каждый участник гадания, выйдя во двор, мысленно обращался к Л.; жаждущему ночью должен был присниться суженый. Л. а.

ЛЫОНГ ВУНГ

ЛЫОНГ ВУНГ - в мифологии народа ман во Вьетнаме (группа мяо-яо) волшебный стрелок. Считается, что после всемирного потопа на небе появилось 12 светил: от их тепла земля быстро просохла. Но и после этого светила продолжали греть и на земле засохли все растения. Тогда появился стрелок Л. В., который сбил стрелами все светила, кроме двух - луны и солнца. я. д.

ЛЭЙ-ГУН

ЛЭЙ-ГУН («громовник»), в китайской мифологии бог грома. Согласно «Шань хай цзину» («Книга гор и морей», 3- 2 вв. до н. э.), в болоте грома (Лэй-цзэ) живёт дух грома; у него тело дракона, человечья голова, он бьёт по своему животу, как по барабану (по-видимому, наиболее архаическое представление о Л.-г.). Философ Ван Чун (1 в. н. э.) писал, что художники изображали гром в виде связки барабанов или силача Л.-г., который левой рукой тянет связку барабанов, а правой ударяет в них билом. На древнем рельефе (предмогильньгй храм У Ляна в провинции Шаньдун, сер. 2 в. н. э.) Л.-г. имеет облик человека, разъезжающего в облаках на колеснице и бьющего молотком по двум барабанам. Впоследствии, по-видимому, под влиянием буддизма, в частности образа птицы Гаруды, Л.-г. стал изображаться с чёрными крыльями летучей мыши, с птичьими когтями и головой (иногда с тремя глазами), туловищем человека синего цвета; он одет обычно только в штаны, на плечах связка барабанов, в правой руке деревянный молоток, которым бьёт по ним. В 7-10 вв. его описывали как свиноподобное крылатое существо чёрного цвета, с рогами и двумя когтями на передних и задних лапах, с каменным топором в передних лапах, поедающее красную змею («Тайпин гуанцзи», части 393-394). Л.-г. почитался как божество, помогающее людям, поскольку он связан с божествами дождя, от которых зависит урожай. Храмы Л.-г. известны с 7-10 вв., праздник в его честь справлялся в 24-й день 4-й луны. В сказаниях малых народов Юго-Западного Китая Л.-г. выступает персонажем, устроившим великий потоп. Лит.: Юань Кэ, Мифы Древнего Китая, М., 1966. с. 46-50; Maspero H., Mythology of modern China, в сб.: Asiatic mythology, N. Y., [1963], c. 272-384. Б. Л. Рифтин.

ЛЭЙ-ЦЗУ

ЛЭЙ-ЦЗУ («гром-предок»), 1) в древнекитайской мифологии жена Хуан-ди, богиня грома (?). По преданию, проглотила горошину и родила сына Чани, ей приписывается начало разведения шелкопрядов. Нередко знак лэй в её имени пишется другим иероглифом, так что отнесение её к божествам грома проблематично; 2) в китайской народной мифологии глава небесной управы грома (лэйбу), в которую помимо Л.-ц. входят Лэй-гун, богиня молнии Дянь-му, бог ветра Фэн-бо, бог дождя Юй-ши. Л.-ц. изображали с третьим глазом на лбу, из которого лился поток света. В храмах статую Л.-ц. помещали обычно в центре, среди его приближённых по управе грома, иногда, кроме того, особых богов грома: Цзю-тянь лэй-гуна («громовника девяти небес»), У-фан лэй-гуна («громовника пяти сторон света») и других. В народе, однако, редко делалось различие между Л.-ц. и Лэй-гуном. Лиг.: Doré H., Researches sur les superstitions en Chine, t. 10, Chang-hai, 1915; Munke W., Die klassische chinesische Mythologie, Stuttg., 1976, S. 235-40. Б. Р. Один из громовников — сподвижников Лэй-цзу с молотком и долотом в руках. Один из громовников — сподвижников Лэй-цзу с молотком и долотом в руках. Старинная китайская картина. Лондон. Музей Виктории и Альберта.

ЛЮ ХАЙ

ЛЮ ХАЙ - Лю Хар, Лю Хайчжань, в китайской даосской мифологии бог монет, входящий в свиту бога богатства (см. Цай-шэнь). Возможно, в основе образа Л. X. был реальный исторический деятель 8-9 вв. По одной версии, он служил яньскому князю Лю Шоу-гуану, а по другой - с 917 императору Тай-цзу - основателю династии Ляо. Однажды к нему явился даос, назвавший себя Чжэнь-янцзы (прозвище Люй Дун-биня, одного из восьми бессмертных), который наставил Л. X. на путь даосского учения. Л. X. стал отшельником. Л. X. притворялся безумным, юродивым, пел и плясал (ему приписываются стихи-песни, а также философский трактат). По даосской легенде, он изготовил пилюлю вечной жизни и принял её, после чего тотчас же упал бездыханный, а тело его начало постепенно исчезать, он превратился в журавля и улетел в небо. По народной легенде, Люй Дун-бинь однажды опустил свой пояс с привязанной на конце золотой монетой в колодец и велел Л. X. удить в колодце жабу. Это был враг Л. X., переродившийся жабой и бывший в прежней жизни стяжателем. Жаба закусила монету, и Л. X. вытащил её из колодца. Поэтому он всегда изображается с трёхлапой жабой - эмблемой наживания денег [деньги - цянь (в диалектах чянь) звучат почти так же, как и жаба - чжань или чянь]. На народных картинах бог монет обычно изображался в виде смеющегося человека с распущенными волосами (символ отрешения от мира), с открытыми вислыми грудями и животом (особенности даосского искусства, восходящие к буддийской иконографии, - символы святого, презревшего мир), одетого у чресл в лиственный покров и босого (признак отшельника, стремящегося стать небожителем). Одна нога у него поднята как бы для сильного и резкого движения, в руках шнур с нанизанными на него монетами, за последнюю из них держится, кусая её, трёхлапая жаба. Иногда бог монет стоит на жабе. Бог монет на народных картинах обычно изображается вместе с близнецами Хэ-Хэ, символами согласия и космической гармонии. Известен ещё один вариант легенды, по которому Л. X. был дровосеком. Однажды он встретил плачущую деву, семья которой погибла. Л. X. взял её в жёны. Как-то в горах его окликнул камень, сообщивший, что его жена - лиса-оборотень. Камень посоветовал дровосеку ночью, когда жена достанет изо рта красный шарик - волшебный талисман и положит его ему в рот, не возвращать ей его, а проглотить. Лиса без талисмана умрёт. Л. X. так и сделал. Лиса пояснила Л. X., что камень хотел потом убить его и завладеть шариком, чтобы подняться в небеса. Она посоветовала дровосеку разрубить камень, вытащить из него верёвку, на конце которой будет жаба, а затем встать или сесть на жабу (отсюда и изображения Л. X. на жабе). Жаба и вознесёт самого дровосека в небеса, а верёвку он должен был оставить матери, которая, когда надо, потрясёт её, и посыплются золотые монеты. Легенда эта объясняет связь Л. X. с жабой и происхождение представления о нём как о боге монет. Существуют ещё легенды о явлении на земле Л. X. в поздние времена, например в 1822, и творимых им чудесах. Лит.: Алексеев В. М,, Бессмертные двойники и даос с золотой жабой в свите бога богатства, в его кн.: Китайская народная картина, М., 1966, с. 172-206; Попов П. С.. Китайский пантеон, СПВ, 1907, с. 41-42 (Сборник Музея по антропологии и этнографии при Академии наук, № 6). Б. Л. Рифтин. Два Лю Хари играют с золотой жабой. Два Лю Хари играют с золотой жабой. На монете, которую пытается укусить жаба, подпись «Золотая монета Лю Хая». Китайская лубочная картина. Конец XIX — начало XX вв. Ленинград. Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.

ЛЮХВА

ЛЮХВА («ивовый цвет»), в корейской мифологии дочь речного божества Хабэка, мать основателя государства Когурё Чумона. В ранних китайских записях («Лун хэн», «Критические исследования» Ван Чуна, 1 в. до н. э.; «Хоу Хань шу», «История Поздней Хань», 5 в., и др.) Л. выступает служанкой правителя царства северных варваров, которая зачала от воздуха, сошедшего с небес в виде куриного яйца, и родила сына. В буддийском сочинении «Лес жемчуга из сада сутр» (7 в.) она названа Нён Пхумни. В мифе о Чумоне, дошедшем в корейской эпиграфике 5-6 вв. и китайских династийных историях 7 в. («Бэй ши», «История Северных династий», и др.), говорится, что государь царства Пуё добыл себе необыкновенную жену - дочь божества реки и спрятал в комнате, где её освещал луч солнца (вариант: тень солнца следовала за ней), от которого она зачала и родила большое яйцо в пять сын (1 сын= 1,8 л). Государь бросил его собакам и свиньям, но те не ели его, затем бросил на дорогу, но быки и лошади обходили его; оставил в поле, но птицы прикрывали его пухом. Государь хотел разбить его, но не смог. Тогда он вернул яйцо матери, и вскоре из него вышел мальчик Чумон. В корейских источниках 12-13 вв. - «Самгук саги», «Самгук юса» и особенно в поэме Ли Гюбо «Государь Тонмён» - предание о Л. соединено с преданием о Кымва. В пуёские земли спускается сын небесного государя Хэмосу. Он добывает себе жену из другого мира. Встретив возле омута Унсим («медвежье сердце») трёх дочерей речного божества Хабэка, он нарисовал на земле дворец, который тут же вырос. Девушки вошли в него, и Хэмосу удалось пленить старшую из них - Л. Хабэк разгневался. Тогда Хэмосу отправился к нему в подводное царство для совершения брачной церемонии. Он состязается с отцом Л. в искусстве превращений и побеждает его. После церемонии, возвращаясь на небо, Хэмосу бросает соблазнённую им Л. Хабэк приходит в гнев: в наказание за «незаконное сожительство» с сыном неба вытягивает Л. губы на три вершка и изгоняет её на реку Убальсу. Рыбаки изловили Л., обрезали ей губы, и она рассказала о себе. Кымва укрыл её в комнате, где она зачала от солнечного луча и родила (в поэме Ли Гюбо: из правой подмышки) большое яйцо. Это яйцо как предзнаменование беды бросили в глухих горах, но над ним всегда светил луч солнца и животные охраняли его. Тогда яйцо вернули Л., и из него вышел необыкновенный мальчик Чумон (от же Тонмён). В 24 до н. э. (по традиционной хронологии) осенью в 8-ю луну Л. скончалась в Восточном Пуё. Кымва похоронил её как вдовствующую государыню и приказал возвести священную усыпальницу. Лит. см. в ст. Тонмён и Чумон. Л. Р. Концевич.

ЛЮЦИФЕР

ЛЮЦИФЕР - Луцифер (лат. Lucifer, «утренняя звезда», т. е. планета Венера; в том же значении - греч. ό έωσφόρος слав. Денница), в христианской традиции одно из обозначений сатаны как горделивого и бессильного подражателя тому свету, который составляет мистическую «славу» божества. Оно восходит к ветхозаветному пророчеству о гибели Вавилона, в котором с исторически актуальными аспектами переплетаются эсхатологические мотивы и царю Вавилона приданы черты языческого демона планеты Венера: «Как упал ты с неба. Денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своём: „взойду на небо, выше звёзд божьих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен всевышнему". Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней» (Ис. 14, 12- 15). Традиционная экзегеза относила эти слова к мятежу и падению сатаны. Это нашло отражение в иконографии; например, на фреске 16 в. в трапезной монастыря Дионисиу на Афоне под ногами архангелов, держащих, как знамя, медальон с ликом Христа-Еммануила, простёрта раскинувшая в изнеможении руки фигура с потемневшим лицом и надписью «Денница». Такое «светлое» обозначение сатаны не могло не быть парадоксальным (даже с учётом всей одиозности для христианства астральных культов), тем более что этот же символ употреблялся в совершенно противоположном смысле. В новозаветных текстах Христос именует себя самого: «Я есмь ... звезда светлая и утренняя» (Апок. 22, 16; ср. звезду из ветхозаветного пророчества Валаама, интерпретировавшуюся и иудейской, и христианской традицией как мессианский символ). Византийская церковная поэзия уподобляет и деву Марию «звезде, являющей солнце» («Акафист богородице», 6 или 7 в.). В этих случаях, по крайней мере, не употребляется само слово «Денница»; но Ориген (2-3 вв.) применил и его к Иоанну Крестителю: тот предвозвещает Христа, как утренняя звезда предвозвещает солнце. Поэт-символист Вяч. Иванов противопоставлял друг другу два сатанинских начала - Л., «духа возмущения», «силу замыкающую», обожествление личной воли, и Ахримана (Ангро-Майнью), «духа растления», «силу разлагающую», распад личности. С. С. Аверинцев.

ЛЯГУШКА

ЛЯГУШКА - В различных мифопоэтических системах функции Л., как положительные (связь с плодородием, производительной силой, возрождением), так и отрицательные (связь с хтоническим миром, мором, болезнью, смертью), определяются прежде всего её связью с водой, в частности с дождём. В схеме древа мирового или трёх космологических зон Л. (вместе с другими хтоническими животными) приурочена соответственно к корням и к нижнему миру, прежде всего к подземным водам. В одних случаях Л., подобно черепахе, рыбе или какому-либо морскому животному, держит на своей спине мир, в других - выступает как открывательница некоторых важных космологических элементов. У алтайцев Л. обнаруживает гору с берёзой и камнями, из которых добывается первый огонь (ср. солнце в воде, символизируемое образом Л., и т. п.). Иногда с Л. связываются водные элементы хаоса, первоначального ила (или грязи), из которых возник мир. В Древнем Египте с головой Л. изображались боги гермопольской огдоады, Хекет (богиня плодородия, связанная с загробным миром) и даже Амон. В Бирме и Индокитае с образом Л. нередко связывается злой дух, который проглатывает луну (поэтому Л. считается причиной затмения). В Китае, где Л. также связывают с луной, их называют «небесными цыплятами», так как существует поверье, что Л. падают вместе с росой с неба. Мотив небесного происхождения Л. позволяет рассматривать их (и некоторых других хтонических животных) как превращённых детей (или жену) громовержца, изгнанных на землю, в воду, в нижний мир [ср. русскую примету «до (первой) грозы Л. не квакает» и повсеместные представления о кваканье Л. к дождю, об их появлении вместе с дождём и т. п.]. В гимне лягушкам («Ригведа» VII 103) говорится, что Л. появляются в сезон дождей и подают голос, пробуждённый к жизни богом грозы Парджаньей; при этом Л. обращаются к своим сородичам, «как сын к отцу» (т. е. к Парджанье). Некоторые исследователи полагают, что гимн Л. представляет собой словесную часть ритуала вызывания дождя с помощью Л., известного и в современной Индии. В этом случае получает объяснение и сравнение Л. с брахманами, участвующими в ритуале, и с коровами как зооморфными образами плодородия и изобилия. Связь Л. с богом неба косвенно засвидетельствована в басне Эзопа о Л., выпрашивающих у громовержца царя для себя. Более непосредственно она проявляется в мифологическом рассказе африканских ашанти, согласно которому бог неба Ньяма посадил Л. сторожем у колодца, где никогда не иссякает вода, и дал ей за это хвост; во время засухи возгордившаяся Л. не пустила к колодцу жаждущих зверей и даже самого Ньяму, за что он лишил её хвоста и сделал так, что все Л. рождаются с хвостом, но вскоре теряют его. Мотив Л. как превращённых людей, известный также и в австралийской мифологии, не исчерпывается их связью с громовержцем: в филиппинском этиологическом мифе в Л. превращается упавший в воду мужчина, которого жена переносила в корзине через реку; к тому же кругу представлений относится мотив обращения в Л. за обман, образы Царевны-Л. в русских сказках и т. н. лягушачьего принца в германском фольклоре (тип AT 440, из цикла «свадьба животных»). Сама Л. может подвергаться дальнейшим превращениям в другие образы охранителя вод (в частности, подземных). Вместе с тем она может выступать и как источник плодородия и прародительница всего человеческого рода (у мексиканских индейцев); с этим мотивом соотносятся случаи, когда Л. выступает в функции тотема (у манси). Известны и другие варианты отношений человека и Л. (проглоченная Л. как причина беременности, Л. как источник болезни, колдовство, осуществляемое с помощью Л., и т. п.). Иногда Л. выступает как помощница человека: она указывает путь герою, переносит его через реку, даёт полезный совет и т. п. В то же время Л. может символизировать ложную мудрость как разрушительница знания и т. п. Образ Л. часто вводится в мифологические и сказочные схемы с участием и других животных. В фольклоре разных народов Л. нередко является объектом насмешки или аллюзии (ср. мотив неартикулированности звуков, издаваемых Л., в русских загадках: «Выпуча глаза сидит, по-французски говорит», «Сидит Матрёна на мокрена, не говорит - ещё терпима, а как речь начнёт, всё досада возьмёт»). Лит.: В1ооmfeld M., On the «Frog-Hymn»; Rig-Veda VII, 103... «Journal of American Oriental Society», 1896, v. 17, p. 173-79; Funk and Wagnalls standard dictionary of folklore, mythology and legend, N. Y., 1972, p. 426-27; Jobes G., Dictionary of mythology, folklore and symbols, pt 1, N. Y., 1962, p. 613-14. Д. Н. Топоров.

ЛЯХ

ЛЯХ - в западнославянской мифологии генеалогический герой, предок поляков (ляхов), брат Чеха, согласно преданиям, записанным в хронике 14 в. Вероятно, имя Л. образовано от lêdo, «пустошь», «новь», «необработанная земля». в. и., в. т. ------------------- ЛЯХ - в западнославянской мифологии генеалогический герой, предок поляков (ляхов), брат Чеха и Руса, согласно польской хронике XIV века. Вероятно, имя образовано от слов «пустошь», «новь», «необработанная земля».