ГРЕХИ И ДОБРОДЕТЕЛИ
ГРЕХИ И ДОБРОДЕТЕЛИ - В теологии на протяжении всего средневековья различали т.н. теологические Д.и - вера, надежда, любовь (fides, spes, Caritas - т. н. пау-линская троица Д.ей- 1 Кор. 13,1)-и основные Д. и -благоразумие, справедливость, умеренность и сила (prudentia, iustitia, temperantia, fortitudo). Главная в системе христианских ценностей Д. - смирение (hiimilitas). Семь основных Г.ов включали гордыню (superbia), жадность (avaritia), гнев (ira), роскошь (luxuria), зависть (invidia), уныние (accidia) и чревоугодие (gula). Эти традиционные схемы сохранялись на протяжении всего средневековья, но в различные периоды изменялся как их состав, так и порядок перечисления, и эти изменения были прямо или опосредованно связаны с важнейшими социальными и культурными процессами в средневековой Европе.
Представления о Г.ах развиваются в монашеской среде. Впервые все эти моральные понятия были систематизированы крупнейшим феческим мыслителем Евагрием Понтиком (IV в.). Время его жизни приходится на важный исторический период, отмеченный ростом монашеского движения в Египте. Евагрий анализировал страсти души, противопоставляемые им разуму, и средства достижения важного для монаха состояния покоя (apateja), от которого его отвращают демоны, используя свое оружие - злые мысли (logismoi). Евагрий разработал особую систематизацию Г.ов - т.н. октаду, вскоре усвоенную и в латиноязычной культуре. Его список в том виде, в котором он существовал в латинской традиции, включал чревоугодие (по-латыни gula), роскошь (luxuria), грусть (tristitia), гнев (ira), уныние (accidia), тщеславие (inanis gloria), гордыню (superbia). Акцент делался наличном духовном усовершенствовании, и порядок перечисления Г.ов соответствовал степени важности logismoi и отражал духовный рост монаха. Сначала преодолевались телесные желания, затем, когда все другие демоны уже побеждены, дурные наклонности души, особенно опасные, и дело кончалось преодолением тщеславия и гордыни - главного и самого опасного Г.а. Октада, разработанная Евагрием, оказала большое влияние на ирландские и англосаксонские покаянные книги. Он также родоначальник особого жанра трактатов о Г.ах и Д.ях.
Иную систематизацию предложил в V в. Иоанн Кассиан, также одно время живший в Египте и участвовавший в монашеском движении. В своем сочинении «О монашеских установлениях» (De institutis coenobiorum) он разработал т.н. гептаду - список семи Г.ов в следующем порядке: gula, luxuria, avaritia, tristitia, ira, accedia, vanagloria, superbia. Порядок перечисления Г.ов был несколько иным, хотя и отражал все те же стадии спиритуаль-ного совершенства монаха. Особое внимание Кассиан уделил проблеме происхождения Г.ов, рассматривая в качестве главного гордыню, являющуюся корнем всех остальных.
Через 150 лет после Кассиана Григорий Великий вновь обратился к вопросу систематизации Г.ов. В комментариях на Книгу Иова он предложил следующую схему: на первом месте - главный Г. гордыни (superbia), а затем следуют зависть (iirvidia), гнев (ira), уныние (accidia), жадность (avaritia), чревоугодие (gula) и роскошь (luxuria). Список породил известный в средневековье акроним siiaagl (по первым буквам латинских названий Г.ов). Григорианская схема оказалась в средние века наиболее жизнеспособной и сразу же завоевала признание. Безусловно, она предназначалась для образования монахов, а отнюдь не для непосвященной публики, однако приобрела огромную популярность и среди мирян. Ряд обстоятельств способствовали этому. Очень многое в указанном сочинении Григория было обращено к достаточно широкой аудитории. Кроме того, он являлся папой римским и в этом качестве мог оказывать влияние на весь католический мир. Гептада утвердила в раннесредневековом обществе власть церкви и первостепенное значение клерикальной культуры. Сказалась и символическая роль числа семь - семь Г.ов противопоставлялись семи дарам Святого Духа, семи возрастам человека, семи обращениям «Отче наш» и т.д. К нач. XIII в. гептада прочно укоренилась в христианском сознании и была в ходу в покаянных книгах и катехизисе. Схема Григория Великого продолжала существовать наряду со схемой Кассиана. Однако на IV Латеранском соборе в 1215 г. было принято постановление, обязавшее всех прихожан исповедоваться ежегодно, и потребовался общепризнанный список Г.ов. Григорианская гептада вытеснила все прочие списки -тем более что она фигурировала в кн. IV «Сентенций» Петра Ломбардского, служившей основой религиозного образования в XIII в. Проповедники приспосабливали схему семи Г.ов для упрощенного восприятия, используя в том числе и особые мнемонические приемы. Известный мистик и проповедник XIV в. Генрих Сузо предложил новый порядок перечисления Г.ов в гептаде - от более серьезных к менее серьезным: superbia, avaritia, luxuria, ira, gula, invidia, accidia. Первые буквы названий этих Г.ов образовывали акроним saligia, от которого в средневековой латыни произошел глагол saligare, «грешить».
По крайней мере до XII в. Г. гордыни, названный первым в григорианской гептаде, рассматривался в христианской системе ценностей как наиболее тяжкий (ср., впрочем, широкий отклик в начале средневековья на паулин-ское avaritia radix omnium malorum - 1 Тим. 6, 10). Этот грех тем более нетерпим в иерархически организованном корпоративном обществе средневековья. Неразрывной была связь гордыни и ереси. Гордыня в средние века рассматривалась как мятеж против Бога, символ онтологического непослушания, нарушения божественного порядка, главный смертный Г., ведущий прямо в ад. Ситуация изменяется в XII в., когда внимание проповедников переключается на другие Г.и. Эволюция представлений о Г.ах была опосредованно связана с глубокими изменениями в средневековом обществе, развитием товарно-денежных отношений и ростом городов. В связи с растущим в средневековом обществе влиянием торговли и купцов акцент вновь переносится на avaritia. Очевидные данные свидетельствуют также о том, что в позднее средневековье более значительным, чем прежде, Г.ом стала представляться invidia. Изменилось и значение Г.а accidia. К концу средневековья она трактуется как леность в исполнении обязанностей перед Богом. Такая интерпретация Г.а была связана с ростом реформаторских настроений внутри церкви и общества. Итак, сама иерархия Г.ов и Д.ей в средневековой традиции, список Г.ов и порядок их перечисления невозможно отнести к внешним формальным признакам. Они отражают глубокие социальные и культурные изменения в различные периоды развития средневекового общества.
Разработанные в патристике, перечисленные в покаянных книгах, Г.и и Д.и становятся важной темой средневековой литературы. В VIII-IX вв. деятели каролингского возрождения, преследуя цели морального обновления общества, создали ряд сочинений, предназначавшихся непосредственно светской аудитории (прежде всего правителям) и служивших ее религиозному воспитанию. В числе произведений этого времени - «Книга о Г.ах и Д.ях» Алкуина. К теме нравственного воспитания в разное время обращались такие авторы, как Бернар Клервоский («О ступенях гордыни и смирения»), Гуго Сен-Викторский («О плодах плоти и духа»), Алан Лилльский («Антиклавдиан»). Наиболее широко известной темой был анализ главных, в системе средневековых ценностей, Г.а и Д.и - superbia и humilitas. В XIII-XIV вв., в связи с потребностями религиозного образования, широкое распространение получили всевозможные сочинения о Г.ах и Д.ях. Функция этого жанра не была чисто мнемонической, но состояла в обучении катехизису и приготовлении прихожан к исповеди. Таким образом, тема Г.ов и Д.ей получала свою интерпретацию в самых разных жанрах средневековой литературной традиции.
В средневековой модели мира нет этически нейтральных сил, и все организовано вокруг борьбы добра и зла. Именно поэтому тема Г.ов и Д.ей приобрела универсальный характер в литературе и искусстве средневековья и стала благодатной почвой для развития символизма, аллегории и метафоры. К тому же следует иметь в виду, что дихотомия материального и духовного была чужда сознанию средневекового человека, и потому понятия морали уже очень рано получили наглядное воплощение в образах различных реальных персонажей, предметов материального мира и т.д. Принцип аналогии, весьма типичный для средневекового мышления, позволял описывать Г.и и Д.и при помощи серий сравнений с самыми разными вещами - от деревьев и животных до спиритуальных явлений и библейских образов. Здесь соблюдался известный принцип - поскольку вся природа была назначена Богом для просвещения человечества, аналогии можно обнаружить где угодно. Этими образами и метафорами насыщена как литература, так и изобразительное искусство средневековья.
Одна из важных метафор Г.ов и Д.ей - лестница. В литературных произведениях часто обыгрывался библейский сюжет видения Иаковом лестницы, по которой снуют вверх и вниз ангелы (Быт. 28,18). В утверждении этого образа важнейшую роль сыграло сочинение церковного писателя Иоанна Лествич-ника «Райская лестница». Он представил лестницу как аллегорию восхождения монаха к Богу - на первых ступенях монах борется с Г.ми, затем он достигает Д.ей, и, наконец, па-улинской троицы - fides, spes, Caritas. Лестница воспринималась как олицетворение мистического пути к Богу. На той же метафоре построен упомянутый трактат Бернара Клервос-кого и другие сочинения средневековой литературы и теологии. Эта метафора получила визуальное воплощение - книжные миниатюры изображают все стадии восхождения к Богу. Так, на миниатюре к рукописи Геррады Ландсбергской изображены монахи - поддерживаемые ангелами, они стремятся добраться до Христа и райских садов, а черти пытаются стащить их при помощи крюков в пропасть ада. Эти изображения исполнены динамизма и драматического напряжения.
Распространенной в средневековой литературе была метафора дерева - древа Г.ов и древа Д.ей. Важнейшая новозаветная коннотация - добрые и дурные деревья, о которых говорит Христос (Мат. 7,17). Так, в трактате писателя XII в. Конрада из Хирсау «Книга о плодах плоти и духа» гордыня (superbia) изображается как корень дурного дерева, откуда растут другие Г.и. Корень доброго дерева -humilitas, из которого вырастают теологические и основные Д.и. Древо Д.и называется «новый человек» («новый Адам»), «град Иерусалим». Древо Г.а - «старый человек», «старый Адам», «город Вавилон».
В средние века было распространено представление, согласно которому Г.и представляют собой раны или болезни, а Д.и - лекарства (здесь соответствующая коннотация - образ доброго самаритянина -Лук. 10, 30). Так, сочиненный в XV в. в Чехии стишок, получивший большое распространение среди францисканских проповедников, сравнивает siiperbia с вздувшимся животом, ira - с падучей, invidia - с проказой, luxuria - с лихорадкой, avaritia - с водянкой, pigritia (лень) - с параличом, gula - с алкоголизмом.
Средневековая практика изображения моральных понятий уходит своими корнями в классическую античность. Один из важных способов изображения темы Г.ов и Д.ей - в виде битвы. В особенности раннесредневеко-вые художники использовали традиционные батальные сцены как основу динамического изображения конфликта между Г.ами и Д.я-ми. Наиболее выразительный пример - иллюстрации к поэме писателя V в. Пруденция «Психомахия». В контексте средневековых представлений конфликт Г.ов и Д.ей изображал происходившую в душе человека борьбу. Поэтическое произведение и изобразительный цикл развивают паулинскую мысль, согласно которой христианин должен вооружаться духовным оружием, чтобы успешно противостоять силам зла (Еф. 6, 11: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней дьявольских»). Иллюстрирующие поэму миниатюры изображают конфликт параллельных образов: superbia сражается против humilitas, ira против patientia (терпение), accidia против devotio (благочестие) и т.д. Противоборствующие силы души изображены в виде женских фигур, причем формы изображения заимствованы из классического римского искусства (ira напоминает классическую фурию, luxuria изображается в разукрашенной повозке Фаэтона и т.д.). Эти формы конкретны и индивидуализированы. Иллюстрации к Пруденцию оказали большое влияние на дальнейшую традицию средневекового изобразительного искусства.
Другой способ динамического изображения моральных понятий - в виде триумфа Д.ей. (Ср. Пс. 90, 13: «На аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона»). В изобразительном искусстве чаще всего встречаются миниатюры, в которых Христос предстает в спокойном величии попирающим четырех животных, символы зла.
Начиная с IX в. развивается другой, более статичный способ изображения Г.ов и Д.ей. Так, параллельно с расцветом каролингских зерцал основные Д.и (fortitudo, tempe-rantia, iustitia, prudentia) предстают украшением правителей. Наиболее известный пример - евангелие из Камбре, где в центре изображен король, а по углам - четыре добродетели. Тогда же установилась и признанная форма подобного иконографического сюжета - медальон.
Авраам рассматривался как пример послушания (oebedientia), Иов - терпения (patientia), Юдифь - смирения (humilitas) и т.д. Семь Г.ов и семь Д.ей изображались в виде персонифицированных фигур и наделялись специальными атрибутами: Iustitia - с весами в руках; Temperantia держит чашу и бутыль и смешивает воду с вином; Prudentia предстает со змеей и голубкой (в соответствии с новозаветной максимой Мат. 10, 16: «Будьте же мудры, как змии, и просты, как голубки»); Fortitudo вооружена копьем и щитом и т.д.
XIII в. - время создания энциклопедий и «сумм». Подобной «суммой» Г.ов и Д.ей в визуальных образах было их изображение в соборе Парижской Богоматери, знаменующее переход от абстрактных персонификаций к изображению Г.ов и Д.ей в виде сцен повседневной жизни - обстоятельство, свидетельствующее о НОВОМ восприятии темы.
Литература: Bloomfield M. W. The Seven Deadly Sins. L., 1952; Katzellenbogen A. Allegories of the Virtues and Vices in Medieval Art. Toronto, 1989; Newhauser R. Treatises on the Vices and Virtues. Oxford, 1994; Watson A. Saligia // Journal of the Warburg and Courtauld Studies, vol. X, 1947.
С. И. Лучицкая