Наши партнеры
VI. КВАЗИКУЛЬТУРА
Цивилизация и культура имеют собственную историю самопознания и самоидентификации. Есть язык фарисеев, и есть язык мытарей. Беда в том, что язык фарисеев так же не годится для самопознания культуры, как и язык мытарей. Более того, фарисейство и фарисейская методология культуры дают нам возможность познания только квазикультуры. Да, собственно, только такая методология и составляет ее часть. Квазикультура так же развивается, как и цивилизация. Противоречия, присущие цивилизации, ведут ее, как мы уже говорили, к войнам и собственной гибели. Но, наконец, квазикультура создает способ якобы исключающий насилие, как способ разрешения цивилизационных противоречий. Причем, для того, чтобы избежать насилия, вовсе не надо делать колоссальных нравственных усилий, как того требует вход в культуру. Теперь это можно сделать гораздо проще и приятнее: квазикультура создает интернет. Здесь находит абсолютное воплощение тысячелетняя мечта цивилизационного человека гармонизировать потребности и ресурсы. В пространстве виртуальной реальности, в создании которой участвует сознание, возникает иллюзия изобилия, избыточности. Ввиду этого виртуальная жизнь делает бессмысленным всякое служение, всякую жертвенность. Сергей Хоружий проницательно называет виртуальную реальность таким пространством, в котором человек, теряя свою родовую сущность, не может пережить своей утраты. "Виртуальная реальность – недо – выступившее, недо – рожденное бытие, и одновременно – бытие, не имеющее рода, не достигшее постановки в род"[119]. Культура, став квазикультурой, "перестала быть формой органической деятельности человека, связанной с осмыслением им драматизма его бытия в мире"[120]. Таким образом квазикультура устраняет из жизни человека основной стимул: жить в пространстве и времени, отключает его даже от витальных потребностей. В ответ на это возникает псевдофилософия, которая обосновывает такое мировоззрение в качестве нормального мировоззрения. Находясь каждый день внутри цивилизации, человек не чувствует необходимости культуры. Он перестает ее замечать, она для него перестает существовать. Из цивилизации в культуру теперь оказывается трудно выйти даже теоретически. Трудности преодолимы совершенно в другом направлении. Если цивилизация доставляет человеку дискомфорт, то вместо выхода в культуру можно заняться тем, что разложить цивилизацию на ее составляющие, заняться, другими словами, деконструкцией цивилизации. Все эти операции сказываются на всех составляющих социума. Происходит, используя удачное выражение Ролана Барта, обращение культуры в природу[121]. Так, философия деконструктивизма оказывается и адекватной требованиям цивилизации и отвечающей логике квазикультуры. Деконструкция, как мировоззрение, оборачивается и против самого человека. Человек расщепляется на составляющие по признакам профессии, принадлежности к клану или национальности. А творения человека расщепляются на тексты, которые, в свою очередь, могут разлагаться вплоть до букв и звуков. Так квазикультура направляет человека по пути, на котором человек теряет самого себя.
Окончательная утрата человеком себя проявляется в квазикультуре через десакрализацию его путем возникновения новых, удобных в употреблении религий, то есть в форме неоязычества. "Секуляризированное язычество вырвалось на поверхность культуры… Современный человек … стремится освободиться от репрессивных механизмов цивилизации и ограничений в традиционной религии, найти альтернативный мир, в котором можно было бы существовать свободно и непротиворечиво. В поисках этого мира он и обращается к трем мифам: оккультному, ориенталистскому и неоязыческому"[122]. Отказываясь от традиционной религии, квазикультура становится агрессивной, она выступает в виде контркультуры. Огромное число новых религий, по существу, представляет собой весьма, на первый взгляд необременительное и, опять же на первый взгляд, соблазнительное явление. Десакрализованная квазикультура очень удобна. Она легко может выступать и мотивом, и целью человека. Как дьявол – лишь обезьяна Бога, так и квазикультура – только обезьяна культуры, но обезьяна очень привлекательная (резиновая кукла или кукла-Барби): во-первых, она устраивает примитивное сознание, сознание на уровне инстинктов (для вхождения в квазикультуру не надо с т а р а т ь с я быть, можно просто быть); во-вторых, в ней все позволено, нет никаких ограничений, в том числе и морального плана, поэтому она лучше всего соответствует цивилизации (ведь, как правильно писал Б.П. Вышеславцев, "с материей можно обращаться как угодно, с духовными императивами, с заповедями, звучащими свыше – нельзя")[123]; в-третьих, квазикультура дает человеку ощущение гордости за самого себя, она создает соблазн гордыни, поскольку над человеком в квазикультуре никого нет. В лучшем случае можно вести речь об общечеловеческих ценностях. Впрочем, в квазикультуре одна религия есть. Это религия атеизма. Отрицание Бога тут же культуру превращает в квазикультуру с ее логикой, ведущей к уничтожению человека. "…Человек, – проницательно писал князь Д.А.Шаховской, – заболевший лжекультурой, либо умрет, либо в любую апокалиптическую минуту несомненно сбросит с себя всю шкуру человечности, обнажив вид зверя"[124].
Художник, погружаемый в десакральное пространство, использует Бога в качестве средства своего самоутверждения и, вольно или невольно, погружается в мертвую воду квазикультуры. Особенно это становится заметным, если к повороту в сторону идеологии прибегает крупный художник. Чем крупнее художник, тем рельефнее обозначаются узлы его разрыва с культурой в любой ее конфигурации духовности. По нашему мнению, это довольно часто происходило, например, с Т.Г.Шевченко. Не случайно его творчество сегодня воспринимается как символ (именно так – символ, знак, знамя) национального, а не культурного. Написав, –
Як понесе з України
У синє море кров ворожу…
Отоді я і лани, і гори, Все покину і полину
До самого Бога молитися. А до того Я не знаю Бога, – поэт задает недвусмысленную собственную, квазикультурную иерархию ценностей. Он ставит условие Богу и главное условие – наличие крови. Мы уже говорили, что в квазикультуре все оборачивается. Точно так же, в квазикультуре оборачивается и пирамида ценностей. Цивилизационное в ней неизменно оказывается выше духовного. Вот и пишет Т.Г.Шевченко:
Я так її, я так люблю
Мою Україну убогу,
Що проклену святого Бога,
За неї душу погублю.
Душа, чуткая к подлинной иерархии ценностей, сопротивляется мертвящему воздействию "мертвой воды" квазикультуры. Впрочем, каждый поэт или художник не без греха. И в творчестве любого из них можно найти вкрапления квазикультурного творчества: то ли в виде идеологии, то ли в виде неоязычества, то ли в виде имморализма. Важно иметь в виду только одно: соприкосновение с квазикультурой, даже в виде малых доз, небезопасно для человека. Квазикультура для внутреннего человека – жало ядовитой змеи. И даже небольшой ее укус может погубить человеческую душу со всем ее накопленным богатством. Впрочем, как известно, Господь милосерден.