Поиск по материалам сайта
Cлово "QUITE"
Входимость: 4. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 19кб.
Часть текста: AND ACKNOWLEDGMENTS This book is an attempt at a critical analysis of some discursive practices of Russian public language. Rodina (the Motherland) is one of Russia's ideological icons, a core element of the lexicon of Russian nationalism and of the empire. As a token of collective identity, it does not only belong to the Soviet political discourse. Its value is supported by multiple linguistic practices whose figures and symbols can be found both in public and in private discourses of Self and Other. The phraseology of Rodina permeates the Russian discourse of identification throughout its Modern history, starting with Petrine bureaucracy through various political regimes of the empire, through Stalinist society and on till today's languages of the post-communist commercialized mass media. One would be quite justified in believing Rodina to be the „main word" of Russian culture, a total signifier that claims absolute supremacy over identity and dominates the discourse irrespective of those political or economic principles that underlie Russian society during its different historical periods. Being an important element in the ideological lexicon, Rodina, however, is not a mere representation of „false consciousness" and cannot be dismissed as such. This figure supersedes the limits that are traditionally given to political terms in cultural critique. Being an important element of the language of power, the discourse of the Motherland also constitutes an important work of collective imagination, deeply woven into the texture of individual life styles and individual self-representations. Rodina is a number one value for the ideologue, but it is no less dear to the heart of the poet; it is equally relevant for a loyal citizen of the state as for a dissident political exile, and in the discourse of the average individual it receives as much attention as in the production of ideological propaganda that seeks to dominate the...
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: богиня наделила их таким дурным запахом, что мужья их оставили. Оскорблённые женщины умертвили всех мужчин Лемноса, только Г. спасла своего отца и помогла ему бежать. Она стала правительницей острова. Когда по пути в Колхиду на Лемнос прибыли аргонавты, Г. стала возлюбленной Ясона и родила ему сыновей Эвнея и Фоанта (или Неброфона) (Hom. II. VII 468; Apoll. Rhod. I 607; Apollod. I 9,17). После отплытия аргонавтов стало известно, что Г. спасла своего отца, и за это она была изгнана (вариант: бежала, спасаясь от казни). Её захватывают пираты, продают в рабство царю Немеи Ликургу (вариант: царю Фив - Лику), и она становится нянькой его сына Офелета (Архемора). Она помогает участникам похода семерых против Фив найти источник питьевой воды; в этот момент оставленного без присмотра Офелета удушила гигантская змея. Разгневанный Ликург хотел казнить Г., но подоспевшие сыновья (вариант: герои Амфиарай и Адраст) спасли мать. В память Офелета были учреждены Немейские игры, а Г. с сыновьями возвратились на Лемнос (Apollod. Ill 6,4). Миф о Г. является разновидностью мифов об амазонках. м. Б. О судьбе Г. рассказывается в сохранившихся отрывках одноимённой трагедии Еврипида, в недошедших трагедиях Эсхила и Софокла. Смерть Офелета изображена на эллинистическом рельефе (Рим, Галерея Спада). Единственное значительное произведение европейской драматургии на сюжет мифа - «Г.» П. Метастазио, послужившая либретто для множества опер 18 в., в т. ч. «Г.» Н. Порпоры, Ф. Фео, Б. Галуппи, К. В. Глюка, Дж. Скарлатти, Дж. Сарти, Э. Мегюля. ГИХАНГА ГИХАНГА - Киханга, в мифологии бантуязычных народов Межозерья (Уганда, Руанда и др.) царь Руанды, культурный герой. По некоторым версиям, Г. - потомок Кигвы. С ним связывают появление коров в Руанде. Согласно мифу, у царя Г. было две жены - Ньямусуса и Ниранпирангве. Однажды, когда ...