Поиск по материалам сайта
Cлово "IDOL"
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Часть текста: редупликации (удвоения) корня dhu, означавшего «трясти бородой» в отношении громовержца: [др.-инд. œmaœru dόdhuvad (об Индре), греч. θύων (о потрясаемом в бою оружии), др.-исл. dyja, «трясти» (о волосах громовержца Тора); ср. отчасти сходное удвоение в хетт. tethai, «греметь» (о громе)]. Сравнительный анализ додольских песен и ритуалов позволяет предположить, что в мифе Д. первоначально - жена громовержца, а в ритуале - представлявшие её жрицы. След такого ритуала можно видеть у сербов в Алексиначском Поморавье, где додолицы - шесть девушек в возрасте от 12 до 16 лет: четыре поют, две представляют Додола (видимо, древнего громовержца) и Додолицу (видимо, его жену). Их украшают венками, льют на них воду (что должно вызвать дождь), преподносят им хлеб. Для додольских песен характерны мотивы отмыкания врат (болг. «Отвори врата, домакина, ой додоле!»), моления о дожде или влаге - росе (серб. «Додолица бога моли: Да ми, боже, ситну росу!»). Возможно, что раннее заимствование имени жены громовержца Д. объясняет мордовское обозначение женщины-молнии Jondol-baba и имя бога Jondol-pas (замена d на j; ср. зап.-болг. ойлуле как вариант имени Д.). Лит.: АнтониjевиС› D., Алексиначко ПоморавС™е, Београд, 1971; Арнаудов М., Студии върху българските обреди и легенди, т. 1, София, 1971; Dömötör Т., Eperjessy E., Dodola and other Slavonic Folk-Customs in Country Baranya (Hungary), «Acta Ethnographica», 1967, v. 16, fasc. 3-4. В. В. Иванов, В. Н. Топоров. ------------------- ДОДОЛА -...
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: с 1939 работал в Ин-те им. Родса и Ливингстоуна; в 1941-49 возглавлял этот ин-т. В этот период провел ряд полевых исследований: исследование лози в Баротселенде, а также непродолжит. исследования народов тонга и ламба. Эти полевые исследования широко использовались впоследствии в его работах. В 1947-49 Г. преподавал социальную антропологию в Оксфорде. В 1949-71 возглавлял кафедру социальной антропологии Манчестер. ун-та; организовал в Манчестере Школу социальной антропологии. В 1954 вышла одна из этапных работ Г. "Ритуалы восстания в юго-вост. Африке" (Фрэзеровская лекция 1952). В этой небольшой работе были сформулированы осн. идеи о ритуалах восстания и о роли конфликта в укреплении социальной структуры и поддержании морального порядка. Предметом исследования были ритуалы свержения жреца-царя, бытующие у народов Зулуленда, Свазиленда и Мозамбика. На основе их анализа Г. пришел к выводу, что разыгрывание конфликта в этих церемониях выполняет катартическую функцию, а тем самым служит укреплению социального порядка и сплоченности членов об-ва: восстание против персонифицированной власти обеспечивает неприкосновенность внеиндивидуальной системы социальных институтов. Более того, поскольку в любом об-ве внутр. конфликты неизбежны, то ритуализированные формы конфликта являются одним из важнейших механизмов поддержания социальной стабильности. Сравнивая племенные об-ва с современными, Г. отмечал, что такого рода церемонии могут выполнять функцию укрепления социального порядка только в первых, поскольку требуют в качестве необходимого условия своей эффективности общность осн. верований и ценностей членов об-ва, а также общего стабильного полит....
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: эпоху понималось прежде всего как единство конфессиональное, такими моментами были христианизация, завершившаяся в Европе к X-XI вв., крестовые походы , введение инквизиции, а также объединение средневековых государств под эгидой королевской власти. Окончательное формирование правового статуса Е.ев связано с завершением в X-XI вв. процесса христианизации и становлением теологических концепций. Тогда же обозначились и основные черты установок средневекового общества и церкви относительно Е.ев -«чужие» в средневековом обществе определялись прежде всего по конфессиональному признаку, и к ним относились схизматики, еретики и прежде всего иноверцы, религия, культура и образ жизни которых вызывали неприятие. Если иноверцы-мусульмане жили за пределами христианских государств и были внешними врагами, то Е.и населяли католические государства и рассматривались как своего рода внутренние враги. Потому христианское общество стрем ил ось изолировать их не только в социальном, но и правовом отношении. В соответствии с юридической и теологической концепцией средневековья, все человеческое общество рассматривалось как мистическое тело Христово, причем в corpus Christi включены не только...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: восприятия (т.е. принципов, на к-рых базировались воззрения А. Гильдебрандта и его последователей). Показывая, как человеч. глаз и вслед за ним суждения вкуса зависимы от разного рода иллюзий, визуальных обманок, т.н. “физиогноматич. ошибок” (когда мы интерпретируем выражение изображенного в картине лица в зависимости от собств. настроения и опыта), ученый стремится доказать, что зрительный опыт обусловлен прежде всего истор., а не физиол. условиями. Все, согласно Г., следует своим истор. смыслам, причем множественным. Переходя к тому, как находить эти смыслы, он критически оценивает расхожие стандарты иконологич. анализа. В них мы рискуем впасть а иную, т.н. “словарную ошибку”, когда интерпретатор ищет какое-то единственное, определяющее значение худож. феномена и успокаивается, если ему кажется, что оно найдено. На деле же реальное семантич. поле многообразно, и только благодаря этому многообразию произведение и утверждает себя, включаясь в традицию; активнее всего нас учит этому культура Возрождения, где символ, — ренессансное понимание к-рого в равной мере восходит к идее гармонического согласия противоположностей в метафоре (по Аристотелю), и к идее их нарочитого контраста в символич. “неподобных подобиях” (по Дионисию Ареопагиту), — всегда так или иначе пребывал в состоянии многомерное™, нередко многомерности игровой. Семантико-стилистич. исследованиям Ренессанса, равно как и ренессансных традиций как таковых, посвящены его сб. статей “Норма и Форма” (1966), “Символич. образы” (1972), “Наследие Апеллеса” (1976). Начиная со статьи “Статус истории искусств: призыв к плюрализму” (1971) он все чаще переходит от собственно искусствознания к ретроспективным обзорам теорий культуры, подчеркивая насущную необходимость взаимодействия разл. методологий для нормальной жизни гуманитарных наук. Вопросам истории и теории искусствознания и культурологии посвящены его кн. “Искусство и...